Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Клаузевиц не внес каких-либо новых и ярких прогрессивных идей в тактику и стратегию. Он не творил, не двигал мысль вперед, а только систематизировал проблемы. Его учение не оказало такого революционного влияния на ведение войны, как теория дивизионной системы, созданная в XVIII в., или теория использования подвижных бронетанковых войск в XX в.
Но то чрезмерное внимание, которое Клаузевиц уделял изучению некоторых отсталых форм войны при попытке обобщить опыт наполеоновских войн, помогло тому, что можно назвать «революцией наоборот» — назад к племенной войне.
Военная цель по Клаузевицу
При определении военной цели Клаузевиц увлекся формальной логикой. Он писал, что «цель военных действий заключается в том, чтобы обезоружить противника» и что «это определение является необходимым для теоретического понимания войны.
Чтобы заставить противника выполнить нашу волю, мы должны поставить его в положение более тяжелое, чем та жертва, которую мы от него требуем при этом; конечно, невыгоды этого положения должны, по крайней мере на первый взгляд, быть длительными, иначе противник будет выжидать благоприятного момента и упорствовать.
Таким образом, всякие изменения, вызываемые продолжением военных действий, должны ставить противника в еще более невыгодное положение; по меньшей мере таково должно быть представление противника о создавшейся обстановке. Самое плохое положение, в какое может попасть воюющая сторона, — это полная невозможность сопротивляться. Поэтому, чтобы принудить противника военными действиями выполнить нашу волю, мы должны фактически обезоружить его и поставить в положение, очевидно угрожающее потерей всякой возможности сопротивляться. Отсюда следует, что цель военных действий должна заключаться в том, чтобы обезоружить противника, лишить его возможности продолжать борьбу, т. е. сокрушить его».
Влияние Канта можно проследить в дуализме Клаузевица. Клаузевиц верил в совершенный (военный) мир идеалов, признавая в то же время временный мир, в котором эти идеалы могли быть достижимы не полностью. Он указывал на различие между военным идеалом и тем, что он назвал «изменениями под влиянием действительности». Клаузевиц, например, писал, что, «витая в области отвлеченных понятий, рассудок никогда не находит пределов и доходит до последних крайностей… Совершенно иная картина представляется в том случае, когда мы от абстракции перейдем к действительности». Если абстрагироваться, то цель войны, т. е. полное разоружение врага, далеко не всегда удается и не является необходимым условием для мира.
Склонность Клаузевица к крайностям видна и в его рассуждениях о бое как о средстве, с помощью которого можно достигнуть цели войны. Он начинает с удивительного утверждения, что единственным средством окончить войну является борьба: «Средство только одно — бой». Пространной аргументацией он доказывает, что при любой форме военной деятельности «бой является начальным пунктом, от которого исходят все явления войны»; тщательно доказав то, во что большинство готово поверить без доказательств, Клаузевиц заявляет, что «цель боя не всегда заключается в уничтожении участвующих в нем вооруженных сил и может быть достигнута без действительного столкновения посредством одной постановки вопроса о бое и складывающихся вследствие этого отношений».
Кроме того, Клаузевиц считал, что «затрата собственных вооруженных сил ceteris parabus[32] тем значительнее, чем больше ориентированы наши намерения на уничтожение неприятельских, сил. Опасность этого средства заключается в том, что высокая действенность, которой мы добиваемся, обратится в случае неудачи против нас со всеми ее величайшими невыгодами».
Здесь Клаузевиц сам пророчески предсказал, что должно было случиться с теми, кто придерживался его принципов в Первой и Второй Мировых войнах. Ибо для потомства сохранилась идеальная, а не практическая сторона его учения о бое. Он помог внести путаницу, заявляя, — что все другие средства применяются только для того, чтобы избежать риска боя. Он внушил своим ученикам неверное представление о действительности, делая упор на абстрактном идеале.
Мало кто мог проследить за его сложными логическими построениями или не дать сбить себя с толку жонглированием философскими терминами. Но каждому запомнились такие звучные фразы Клаузевица, как:
«Война обладает только одним средством — боем»;
«Кровавое разрешение кризиса, стремление к уничтожению неприятельских вооруженных сил — первородный сын Войны»;
«Лишь крупные бои общего характера дают крупные результаты»;
«Мы и слышать не хотим о тех полководцах, которые будто бы побеждали без пролития человеческой крови».
Многократным повторением таких фраз Клаузевиц затуманил суть своей и без того не ясной философии, превратив ее в простой припев прусской марсельезы, которая воспламеняет кровь и отравляет мозг. Философия Клаузевица стала доктри ной, годной для подготовки капралов, а не генералов. Его учение, согласно которому бой есть единственная настоящая форма военной деятельности, лишает стратегию ее лавров и снижает военное искусство до техники массовой резни. Более того, философия Клаузевица побуждает генералов стремиться к бою при первой возможности, вместо того чтобы попытаться сначала создать благоприятные условия для него.
Клаузевиц способствовал последующему упадку военного искусства и такими часто цитируемыми словами:
«Некоторые филантропы могли бы, пожалуй, вообразить, что обезоружить и сокрушить противника можно искусственным образом, без особого кровопролития и что к этому именно и должно было бы стремиться военное искусство… Как ни соблазнительна такая мысль, тем не менее она содержит заблуждение, и его следует рассеять».
Очевидно, когда Клаузевиц говорил это, он не задумался над тем, что все мастера военного искусства, включая самого Наполеона, считали истинной целью военного искусства как раз то, что Клаузевиц открыто осуждал.
Изречением Клаузевица и впредь будут прикрываться бесчисленные путаники, чтобы найти извинение своим прямым действиям, приводящим к бесполезным жертвам, и даже оправдать их.
Вредное влияние теории Клаузевица было усилено вследствие той настойчивости, с которой он постоянно подчеркивал решающее значение численного превосходства. Однако в то же время он с большой проницательностью указывал, что «внезапность лежит более или менее в основе всех предприятий, ибо без нее численное превосходство на решительном пункте, собственно, является немыслимым». Но его последователи под впечатлением более частого подчеркивания Клаузевицем значения численности стали рассматривать в качестве основного средства для достижения победы одну только массу войск.
Клаузевиц о цели войны
Еще более вредное воздействие на развитие военного искусства оказало теоретическое изложение и превозношение Клаузевицем идеи «абсолютной» войны. Путь к успеху, по его мнению, лежит через неограниченное применение силы. Доктрина, которая начинается с определения войны только как «продолжения политики государства другими средствами», привела к противоречию, сделав политику рабом стратегии, и притом плохой стратегии.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
