Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
* * *
Аркадий Леонидович выскочил из дома в такой спешке, что Даниилу ничего не оставалось, как последовать за ним. Сопя, задыхаясь от ветра, поскальзываясь и кряхтя, они молча добежали до автобусной остановки на проспекте и остановились, тяжело переводя дух. Дорога была пустынна; подсвеченные рыжими фонарями, носились неправдоподобно огромные снежные облака; ни машин, ни птиц, ни людей. Историк затравленно оглянулся по сторонам, и тут из оранжевой бурной мглы проступили два мутных голубоватых светящихся глаза.
– Автобус! – закричал Даниил.
Аркадий Леонидович выскочил на проезжую часть и замахал руками. Водитель нехотя затормозил, со скрипом раскрыв тугую гармошку двери. Историк, вцепившись в перила, взобрался в салон, Даниил вскарабкался следом.
– До интерната на Предпортовой!
– Нет, я только до Театральной, а потом назад, – ответил водитель.
Аркадий Леонидович окинул взглядом совершенно пустой салон, скрипнул зубами и выдернул из внутреннего кармана бумажник. На пластиковую подставку для мелочи полетели две тысячные купюры.
– Вот. И не останавливайтесь.
Шофер молча закрыл дверь, с душераздирающим скрежетом дернул длинным рычагом передач и втопил в пол педаль газа так, что Даниил не удержал равновесие и полетел на историка.
– Извините.
Тот не ответил: стоял, ухватившись за поручень, и смотрел в клубящуюся снегом мглу впереди.
– Если можно, быстрее.
– Не видно ничего, и дорога скользкая, улетим, – ответил водитель, но скорость прибавил.
Мимо проносились темные громады домов, похожие на жилища сказочных троллей, окутанные упавшими тучами. Даниил шлепнулся на сиденье, изо всех сил схватился за спинку переднего кресла и уперся ногами, чтобы удержаться на крутых поворотах.
– Ты живешь на Рогатке? – спросил Аркадий Леонидович.
– Ага.
– Покажешь, где тебя высадить.
– Нет, – замотал головой Даниил. – Я с вами.
– Это еще почему?!
– Вы не знаете, с чем придется иметь дело. А я знаю.
Он подумал немного и спросил:
– Кстати, а почему такая спешка?
– В интернате на Предпортовой работает Карина, – ответил историк и объяснил: – Моя жена.
– Тогда понятно. У нее, наверное, нет такого мешочка с травами, да? Может, нам не ехать, а просто помолиться, как думаете?
Аркадий Леонидович только зыркнул угрюмо, но ничего не сказал, и дальше они ехали молча. Даниил смотрел в окно: вот промелькнул «Корабел», весь в лохмотьях сорванных вывесок, темное здание театра, ведущая к дому боковая улица, напоминавшая узкое ущелье в горах, захваченных непогодой. Даниил представил себе, что сейчас творится в квартире: отец на уши поднимает весь город, мама обзванивает его друзей и знакомых. Так всегда: взрослые действуют, только если их самих или самых дорогих им людей коснется что-то по-настоящему страшное, а до этого ограничиваются рассуждениями, как правильно жить. Могут еще травяной сбор из аптеки преподнести вместе с парой добрых советов.
Справа потянулись массивные тени неразличимых во мгле предприятий, ангаров, складов; автобус вильнул, сворачивая с проспекта, заскользил по асфальту, качнулся и с трудом выровнялся, выскочив на встречную полосу. Шофер вполголоса выматерился.
Через несколько минут они затормозили напротив приземистого деревянного дома за высокой ажурной оградой с навершиями из копий и шишек. Аркадий Леонидович протиснулся в дверь, когда она еще не успела открыться, и бегом устремился ко входу. К тому моменту, когда Даниил, не забыв попрощаться с водителем, выбрался из салона, историк уже скрылся за тяжелой двустворчатой дверью. Автобус, недовольно завывая, развернулся в три приема на узкой улице и скрылся во тьме. Даниил натянул капюшон поверх шапки и подумал, не пойти ли за учителем следом, как тот с грохотом вырвался на крыльцо, чуть не рухнул, пробежал по ступеням и крикнул:
– Ее тут нет!
«Опоздали», – подумал Даниил.
– Что будем делать?
– Бежать! Думаю, ты знаешь дорогу.
* * *
У мальчика, схватившего Карину сзади, было бледное, почти белое лицо, испещренное черными точками подсохшей угревой сыпи; жирные волосы торчали в разные стороны, как гротескные перья, а круглые глаза по-совиному выпучились. От него смердело немытым телом, лежалой одеждой и чем-то сладковатым и тошнотворным. Он с такой силой стянул ей запястья веревками, что через минуту кисти рук онемели, а потом, вооружившись длинным обрезком полосатого шнура, сопя, полез ей под юбку, чтобы связать ноги.
– Филин, ты дурак, что ли? – окликнул его парень с пистолетом. Он сидел справа от Карины и не опускал оружия, больно упирая блок из стволов ей под ребра.
– А что?
– Ты ей ноги сейчас перевяжешь, а как мы ее до ямы тащить будем? Волоком? Пусть сама идет.
– Ага, а если не пойдет? – угрюмо возразил Филин. – Все равно волочить придется. Под забор она уж точно сама не полезет.
– Ну да, тоже верно. Ладно, вяжи.
Филин мрачно осклабился и завозился у Карины под юбкой, с шумом принюхиваясь и плотно обматывая веревкой лодыжки. Она поморщилась.
– Мальчики, вы делаете большую глупость, – сообщила Карина, стараясь говорить как можно ровнее. – Меня будут искать и найдут.
– Заткнись! – рявкнул Волк и с силой ткнул ее пистолетом в бок. – Никто тебя не найдет, ясно?
– Ну не меня, так мой труп, – продолжала Карина. – Вам сколько лет? Тринадцать? Четырнадцать? Убийство – это особо тяжкое преступление, да еще и совершенное группой лиц, и с оружием, и по предварительному сговору. На свободу выйдете, когда ваши сверстники уже карьеру сделают и детей будут рожать по второму разу.
Филин, оторвавшийся наконец от ее ног, отвернулся к окну и запыхтел. Карина бросила взгляд в зеркало над приборной доской: у мальчишки, сидящего за рулем, был сосредоточенный взгляд человека, пытающегося сконцентрироваться на чем-то, чтобы уйти от пугающих мыслей.
– А я и не собираюсь делать карьеру, да и рожать тоже, – огрызнулся Волк. – И заткнись уже, пока я тебя прямо здесь не вальнул, поняла?
– Здесь не убьешь, – сказала Карина. – Вы должны меня принести в жертву. Кстати, Мамочка не высказала пожеланий, как именно?
Автомобиль вильнул на узкой дороге и едва не слетел в кювет. Филин вытаращился на Карину, приоткрыв рот. Только Волк, если и был удивлен, не подал виду, скривился и процедил:
– Она говорила, что ты ей мешаешь, а значит, и нам тоже. А теперь хватит трепаться. Может, я тебя в тачке и не застрелю, но попрошу Филина, и он снимет с тебя трусы и затолкает их в рот. А может и свои засунуть туда же, если поместятся. Поверь, сделает он это с большим удовольствием.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
