– Да, да, – торопливо закивала я. – Что нужно сделать?
– В субботу у твоего дяди Жана день рождения. Обычно Пьер навещает его в этот день. Но в том состоянии, в каком он находится сейчас, ему не до визитов в клинику. Значит, эта обязанность ляжет на меня – как и все прочие тягостные и неприятные обязанности. Я полагаю, если ты будешь меня сопровождать, твой отец оценит этот поступок по достоинству. Разумеется, Жан не поймет, кто ты такая, и примет тебя за Жизель, но все же…
– Я с радостью поеду с вами! – воскликнула я. – Мне давно этого хотелось!
– Вот как? – Дафна, сжав губы в одну линию, смерила меня подозрительным взглядом. – Тем лучше. Мы отправимся туда в субботу утром. Оденься соответствующим образом. Полагаю, ты понимаешь, что я имею в виду?
– Да, мама. Спасибо.
– Да, вот еще что… – бросила Дафна перед уходом. – Ничего не говори Пьеру. Ни к чему волновать его попусту. Мы расскажем ему все, когда вернемся.
– Хорошо, – согласилась я.
– Надеюсь, ты меня не подведешь, – изрекла она на прощание.
Когда за ней закрылась дверь, я едва не запрыгала от возбуждения. Наконец-то мне выпала реальная возможность сделать хоть что-нибудь для отца! Когда мы вернемся из клиники, я непременно опишу ему встречу с Жаном как можно подробнее. И может быть, в его потухших глазах вновь вспыхнут радостные огоньки. Подойдя к шкафу, я принялась перебирать платья, решая, какое «соответствующим образом» будет выглядеть во время визита в клинику.
Жизель очень удивилась, когда я рассказала ей о предстоящей поездке.
– В эту субботу день рождения дяди Жана? Конечно, это может помнить только мама.
– Я очень рада, что она позвала меня с собой, – призналась я.
– А я очень рада, что на этот раз она обойдется без меня, – фыркнула Жизель. – Ненавижу бывать в клинике. Мрачное местечко. Когда видишь этих несчастных психов, поневоле и сам впадаешь в депрессию. И ведь среди них полно молодых, таких, как мы, или чуточку старше.
Слова ее ничуть не омрачили моего настроения. В субботу утром я встала спозаранку и не меньше часа провела перед зеркалом, одеваясь и причесываясь с особым старанием. Наконец я решила, что даже требовательный взгляд Дафны не обнаружит во мне никаких изъянов.
К моему разочарованию, отец не вышел к завтраку. Конечно, мы не собирались говорить ему, куда едем. Но мне было жаль, что он не увидит, как элегантно я выгляжу.
– Где папа? – спросила я у Дафны.
– Он помнит, какой сегодня день, – ответила она, окинув меня критическим взглядом с головы ног. – Приступ меланхолии начался у него с самого утра. Позднее Венди принесет ему в комнату завтрак.
Встав из-за стола, мы немедленно сели в машину и поехали в клинику. В пути Дафна хранила молчание, которое ей приходилось нарушать, лишь отвечая на мои вопросы.
– Сколько сейчас лет дяде Жану?
– Тридцать шесть.
– А вы с ним были знакомы… до того, как это случилось?
– Разумеется.
Мне показалось, губы Дафны тронула едва заметная улыбка.
– Полагаю, в Новом Орлеане не было ни одной привлекательной молодой женщины, которая не была бы знакома с Жаном, – добавила она.
– Давно он в клинике?
– Почти пятнадцать лет.
– И как он сейчас себя чувствует? – не унималась я. – Его состояние улучшается?
Дафна бросила на меня взгляд, ясно говоривший, что она не желает продолжать этот разговор.
– Скоро ты все увидишь сама, – произнесла она наконец. – Прибереги свои вопросы для докторов и медсестер.
Этот совет удивил меня, но я не стала ничего уточнять.
Клиника находилась примерно в двадцати милях от города, в стороне от шоссе. Здание окружал огромный сад, который украшали затейливые клумбы, фонтаны и беседки. Вдоль дорожек, посыпанных гравием, стояли деревянные скамейки. По саду прогуливались пожилые люди в сопровождении служителей.
Дафна заехала на стоянку, выключила мотор и по вернулась ко мне:
– Когда мы войдем, ни с кем не разговаривай и не задавай вопросов. Это клиника, где находятся тяжело больные люди, а не школа, и твоя любознательность здесь неуместна. Иди за мной, держи язык за зубами и делай только то, что тебе скажут. Поняла?
– Да, – кивнула я.
Хотя у меня было время привыкнуть к ледяному взгляду и холодному тону Дафны, сердце мое болезненно сжалось. Четырехэтажное серое здание клиники показалось мне угрюмым, тень, которую оно бросало на сад, – зловещей. Подойдя ближе, я увидела, что окна в клинике снабжены решетками и на многих спущены жалюзи.
Эта мрачная деталь сразу заставляла вспомнить об истинном предназначении этого дома. Некоторые его обитатели представляли опасность для окружающих и проводили свои дни взаперти, отгороженные от большого мира, в котором для них не было места. Судорожно сглотнув, я последовала за Дафной. Она, по обыкновению, шествовала с царственным видом – безупречная осанка, надменно вскинутая голова.
Мы вошли в просторный вестибюль. Гулкое эхо вторило цокающим по мраморным полам каблукам Дафны. За стеклянной перегородкой сидела женщина в белой униформе и что-то сосредоточенно писала. Она подняла голову и вопросительно взглянула на нас.
– Я Дафна Дюма, – сообщила моя мачеха так гордо, словно была по меньшей мере королевой в изгнании. – У меня назначена встреча с доктором Черилом.
– Я сообщу ему, что вы приехали, мадам Дюма. – Сотрудница клиники тут же взяла трубку телефона. – Присядьте, пожалуйста, – кивнула она в сторону диванов вдоль стены.
Дафна села и знаком приказала мне сделать то же самое. Я послушно опустилась на диван, сложив руки на коленях, и принялась смотреть по сторонам. Стены в вестибюле были совершенно голые – ни картин, ни фотографий, ни даже часов.
– Доктор Черил примет вас прямо сейчас, мадам, – сказала женщина в белой униформе.
– Руби! – окликнула Дафна.
Я встала и вслед за ней вошла в стеклянную дверь. Сотрудница клиники провела нас по длинному коридору.
– Сюда!
«Доктор Эдвард Черил, глава администрации», – сообщала табличка на двери. Мы вошли в кабинет.
Это была просторная светлая комната без всяких решеток на окнах. Множество книжных шкафов, удобные кожаные диваны, на стенах – хорошие копии импрессионистов, по большей части сельские пейзажи. Один, изображавший морское побережье, мне очень понравился.
Стена над письменным столом доктора Черила была сплошь увешана дипломами и сертификатами. Сам доктор немедленно поднялся, приветствуя Дафну. На вид ему было лет пятьдесят, может быть, пятьдесят пять. Темно-каштановые волосы еще не начали редеть, круглое лицо с мелкими чертами казалось каким-то расплывчатым – должно быть, из-за слишком мягкого, пухлого подбородка. На тонких губах играла робкая улыбка, точно у застенчивого ребенка. Конечно, подобная мысль была дикой, но я не могла отделаться от впечатления, что доктор Черил немного робеет в присутствии Дафны.
