– Да чего тут… пламегаситель, кажись, погнулся. Ерунда! А с пээмкой с этой несчастной сам воюй… Что застыли-то? – крикнул он, пройдя метров десять. – От счастья окаменели? Вот оно! Вот он, вход!
Все догнали Рената и остановились возле двери. Дверь была странной, то есть до жути обыкновенной – деревянной, из рамы и двух дощатых блоков, с тяжелой литой ручкой и круглой заглушкой над скважиной замка. Такие двери до сих пор можно было встретить в старых домах, но в катакомбах она смотрелась чудно.
– Не трогать! – приказал Петр и, направив фонарь в щель, притронулся к наличнику, такому же заурядному, в струпьях потрескавшейся эмали. – Там вторая… – прошептал он.
– Дай!.. – Сапер оттеснил его в сторону и, зажав фонарь в зубах, тихонько потянул дверь на себя. Та поддалась легко, даже не скрипнула, но, открывшись сантиметров на пять, встала, словно бы на что-то натолкнулась. – Заминировано…
Мухин заглянул сам и увидел жгут из разноцветных проводков.
– Может, просто сигнализация? – предположил Ренат.
– Может, и просто… – буркнул Сапер. – А может, и не очень… Так… – он отошел от двери и похрустел пальцами. – Дальше там что?
Дальше по коридору, причем не так уж и далеко, был снова тупик, на этот раз капитальный, из тех же бетонных плит.
– Ясно… – молвил Сапер. – Вы вот что… чешите-ка отсюда. Возвращайтесь к перегородке, укройтесь там как следует. А я тут… чего-нибудь попробую.
– Ты?! – Люда посветила ему в лицо.
– Убери, слепишь! Провода перепутаю… Ну я, я! А что? Я же сапер.
– Какой ты сапер? У тебя имя одно…
– Да был я и сапером. Настоящим… Ну был, говорю! Не долго, конечно…
– Что не долго? – произнесла она с недоверием. – Ты так не шути, Саперушка…
– Да в том слое я был не долго! – Он уже начал терять терпение. – Час где-то, полтора от силы… Но опыт остался же! Все, все, валите, времени нет, нас уже ищут – и на земле, и под землей…
– Помочь? – осведомился Ренат.
– Вот уж!.. – Сапер не нашел, что сказать, и пихнул его коленом в зад. – Ящик коньяка! – предупредил он.
– Нема базару! – бросил, оборачиваясь, Ренат.
За огрызок кирпичной стены он зашел последним, и как только он спрятался, Сапер потянул дверь на себя. Виктору пришлось это увидеть – от начала и до конца. Все те миллисекунды, что длился взрыв, он смотрел на Сапера – не потому что любопытствовал или жаждал смерти, а из-за упавшего рожка. Забыл, что это опасно, нагнулся, и… все увидел. Как Сапер использовал свой опыт. Что он сделал. Как он при этом глядел ему в глаза… весело и по-детски беззаботно. Дождался, пока все уйдут, и дернул за ручку. Потому что иначе он эту дверь открыть не мог. И никто из них не смог бы.
Первое время Виктор ничего не слышал. Люда что-то кричала ему в ухо, но он только отмахивался и показывал вперед. Пять желтых конусов блуждали в пыльном мареве, и Мухин, включив свой фонарь, добавил к ним шестой, как будто от этого могло стать лучше.
– Он даже не пытался… Он даже не пробовал… – донесся до Виктора голос Люды. – Он… Он специально это сделал… Он не ошибся, он заранее…
– Да, он не ошибся, – ответил Мухин, перешагивая через кирпичи.
Прямоугольный тоннель был сплошь усеян песком и бетонной крошкой. Пыль садилась медленно, как ил, и прежде чем Виктор сумел что-то разглядеть, прошло еще несколько минут. Время уже не играло роли. Президент Мухин летел обратно в Москву, хотя зачем – и сам, должно быть, не ведал. Войска, верные Главнокомандующему, войска, верные совести и здравому смыслу, и некое Ополчение, «против кого» – сказать трудно, «за что» – еще труднее… Виктор представил, что там происходит сейчас, и что произойдет потом. Анархия, злая мать, исторгающая из своего чрева еще более злое дитя – Порядок. Если не знать об их прямой родственной связи, ничего и не поймешь. Если знать – поймешь, но все равно не остановишь. Так еще хуже.
– Быстрей!.. – Мухина потрясли за плечо и подтолкнули к дыре.
За толстой стеной гудела сквозняком круглая шахта с вентиляционной сеткой на потолке и металлической винтовой лестницей, круто уходящей вправо-вниз. Сквозь высокие ячеистые ступени виднелась лестничная резьба, нанизанная сама на себя, – опорного столба в шахте не было, и вся конструкция крепилась к стенкам колодца.
После полного витка над головой уступом повисли верхние ступени. Ориентироваться в этой кишке было невозможно, и очень скоро Виктор перестал понимать, где лево, а где право. Впереди разворачивался бесконечный изломанный поворот, на уровне затылка свистели по железу резиновые сапоги Людмилы.
Петр пытался как-то следить за пройденными метрами, Ренат просто считал шаги, в итоге сбились оба.
Наконец внизу замаячило что-то рассеянно-желтое. Лестница привела в небольшую камеру – два на два, или около того – с единственным бронированным люком. Рядом с завывающей решеткой воздуховода из стены торчал мутный плафон с каким-то продолговатым светящимся элементом. Из-за решетки доносился суетливый писк.
– Боря, а ты уверен, что мы туда идем? – спросил Ренат.
– Да не идем, а пришли уже. Что, думаешь, это диггеры себе такую нычку построили?
– А ведь еще назад… – уныло заметила Люда.
– Ага… – неопределенно отозвался Виктор.
Люк напоминал переборку на военном корабле – скорее всего, оттуда его сняли. В центре находился большой штурвал с рукояткой. Мухин легонько тронул колесо, и оно неожиданно повернулось.
Это был только люфт. Пройдя узкий сектор, рукоятка остановилась, и сдвинуть ее дальше Виктор уже не мог.
На штурвал пришлось наваливаться всем. Когда Люда умудрилась еще и поджать ноги, колесо взвыло, как издыхающий кит, и все-таки сдалось. Внутри лязгнули закисшие шестеренки, из пазов посыпались кубики окаменевшего уплотнителя, и люк, издав напоследок какой-то совсем уже немыслимый звук, отъехал от стены на длинных изогнутых петлях. Людмила приготовила фонарь, но он не понадобился – за дверью было еще светлее.
Плоские лампы горели не то в дежурном, не то в аварийном режиме – одна из каждых четырех, но и этой четверти было достаточно: после тоннеля глаза воспринимали сумрак, как нормальное дневное освещение.
Этот вход был явно не парадным, и Виктор, переступив через широкий бордюр, очутился где-то в углу. Помещение, казалось, имело форму ромба, впрочем, скоро этот эффект пропал. На полу матово отливал серым какой-то твердый пластик, сверху давили мощные балки перекрытия. Не исключено, бункер строили под стандарт стратегического центра РВСН.
Группа разошлась по всему периметру – постоянно переглядываясь, держа оружие наготове и убежденно ожидая нападения.
– Эй! – негромко позвал Ренат. – Тут это… Человек!
Покрытие глушило шаги настолько, что Мухин услышал Бориса лишь после того, как тот его обогнал. Между двумя колоннами стоял допотопный канцелярский стол с кудрявой зеленой плесенью вместо сукна. За ним, уронив голову на сложенные руки, сидел человек в форме майора. Свет сюда проникал только отраженный, а то, что и можно было разглядеть, загораживала фуражка с темно-синим околышем.
