Книга Страсти по Митрофану - Наталия Терентьева

– Это за кем, за кем? Ничего себе тачка… Да не к нам приехала… А во двор как пустили? Такую тачку? Конечно, пустили! Да ничего особенного… У моего брата такая же… У твоего брата? Что ты гонишь, что ты гонишь?

Эля тоже подошла к окну. Просила же его… Нарочно приехал, нарочно… Самец, как все, и старые, и молодые, и сопливые, и уже поднаторевшие… Права свои приехал утверждать, думает, что-то изменится от этого… Машину пригнал для этого из Норвегии, надо же, не поленился, какой дурак, а… И взрослый уже, и все равно дурак…

– Никит… – Эля набрала номер своего друга. – Я же просила – в школу не надо приезжать. Как ты меня нашел? Мы же договорились – ты едешь к нам на дачу, родители вечером тебя ждут.

– Я с подарком, мне его тебе отдать нужно.

Эля вздохнула. Знает она эти подарки. Такие смешные мужчины…

– Мне ничего не нужно.

– Это тебе понравится.

– Хорошо, подожди тогда меня у дома. Ты же знаешь, как ехать.

– Нет, я подожду здесь, – твердо сказал Никита.

Эля вышла из школы в окружении друзей. То есть, может быть, настоящих друзей среди них и не было… Настоящие друзья остались там, где ее больше нет – в детстве.

Теперь каждый за себя. Соня ревнует Костика, как и в прошлом году, Танька занимается собой и своими неудачными любовями, несовпадениями, никак она не встретит того, кто бы и ей нравился, и она бы ему нравилась, а ждать не хочет, все пробует и пробует встречаться на два дня то с одним, то с другим – и, понятное дело, сплошное разочарование. Костик, как обычно, при Эле, но от него толка мало. Ходит рядом, ест, ест, одно съест, достает из сумки другое, заглядывает к ней – принесла ли что-то вкусненькое, после уроков сразу мчится домой – обедать. Ирка гоняется то за Костиком, то за Ваней, по-прежнему влюбленным в Таню…

Эле показалось, что она видела в толпе выходящих из школы и Митину синюю куртку, по привычке побыстрее отвернулась.

Митя ходил в начале сентября с Тосей, но недолго. Эля все поняла, теперь ей стало ясно, почему он летом пропал. Видеть это было невозможно, поверить очень трудно. Но все было очевидно. Потом, видимо, что-то произошло, Мити несколько дней не было в школе, пришел он с подбитым глазом, с замазанным синяком. И с Тосей стал ходить Деряев. А еще через некоторое время они стали, как раньше, как в прошлом году, ходить втроем, или вчетвером, с Артюхиным, или еще с одной девчонкой.

Эля, может быть, ничего бы этого не узнала – она старалась на них не смотреть. Митя – совсем другой, коротко подстригся, ему не очень шла такая стрижка, он повзрослел, стал как старший брат того Мити, которого она так хорошо знала. Но есть же Интернет, есть школьная группа «Подслушано – мой лицей». Там всё пишут – что было, и чего не было, и что у Мити синяк, что они дрались с Деряевым, точнее, Деряев бил Митю, а Митя не хотел с ним драться, кричал, что он и сам Тосю может ему отдать, что ему это ничего не нужно, а Деряев его за это бил, или не за это, а за то, что Тося ушла от Деряева к Мите…

Народ обсуждал, высказывал разные мнения – интересно же, целая драма в одиннадцатом. Никто не знал, что есть еще Эля, видели несколько фотографий с фестиваля, даже кто-то запись песни слышал в Ютубе, но что это по сравнению с Тосиными приключениями! Целая драма – драка, ревность. Тося надела имиджевые очки, без диоптрий, состригла себе аккуратную ровную челочку посредине лба и ходила по школе с Деряевым за руку, как маленькая послушная сестричка.

Эля не хотела верить. Уговаривала себя – это все вранье, грязное вранье, сплетни, те, кому не хочется учиться, сидят с утра до вечера в сети и собирают сплетни, как раньше в деревне. Один что-то увидел, другому рассказал, другой недослышал или нарочно переврал, пересказал третьему, так и покатилась брехня по деревне…

На Элю Митя в школе не смотрел. Не здоровался. Если сталкивались где-то лицом к лицу, отворачивался, делал вид, что совсем ее не знает. Это было невыносимо. Эля хотела перейти в другую школу, сходила в соседнюю гимназию, через дорогу, поговорила с директором – та удивилась, что Эля пришла одна, без родителей, еще больше удивилась, узнав, кто ее родители. Девочка походила там по коридорам, посмотрела на сверстников, с которыми ей пришлось бы учиться… У себя – хотя бы известное зло. Чего опасаться, с кем не дружить, кто привычно называется ее друзьями, годами сидит рядом… И решила не переходить. Родители, кажется, даже не узнали об этом. У них открывался филиал мануфактуры в Санкт-Петербурге, они теперь два раза в неделю туда летали. Им было не до чего.

Эля хотела попрощаться с друзьями и пойти к Никите, но они потянулись за ней – машину посмотреть, красный кабриолет, да и вообще… Интересно!

– Привет всем! – Никита улыбался, а Эля подумала, что в Москве, да еще на фоне ее прыщеватых, недоросших сверстников он смотрится превосходно. Если бы она его встретила до Мити, наверно бы влюбилась.

Костик смотрел на него исподлобья, Дуда, который тоже увязался за ними, запрыгнул без разрешения в автомобиль.

– Слышь, дашь прокатиться? Я заплатить могу…

– У тебя столько денег не будет, парень, – улыбнулся Никита.

– Ой, это кто здесь… – Дуда завозился в машине, наклонился куда-то.

Девочки начали кокетничать с Никитой, особенно, понятно, Ирка, и Эля не поняла, о чем говорит Дуда. Она вздохнула – просто нереальная ситуация какая-то.

– А Митяй где? – Никита широко улыбался. – Он же, кажется, с тобой в одной школе учится? Вот, кстати, тебе подарок…

Эля уже все поняла. Она услышала лай. Неужели?.. Вот это здорово. Это правда подарок.

Никита обернулся и достал из машины милого щенка, похожего на игрушечного. Рыжий спаниель, с чудесной палевой шерсткой, блестящей, с задорной мордочкой, умными глазами…

– Ой… ой… – заохали девчонки.

Эля протянула руки и взяла щенка.

– Везет тебе, Элька, – не выдержала Ирка и первая развернулась и ушла.

– Никита… – Эля покачала головой. – Ты не понимаешь. Меня и так ненавидят.

Таня, расслышав последние Элины слова, обиженно надулась, махнула сумкой и тоже ушла.

– Зря ты приехал.

– Не зря.

Эля от неожиданности замерла. Нет. Незаметно подошедший сзади Митя крепко обнял ее за плечо, передвинул руку на шею, резко качнул к себе.

– Привет, Никит! – сказал он так, как будто они расстались два часа назад у концертного зала Юрмалы. – Как поживаешь?