Роза пыталась твердо сказать «да, дядя», но слова застряли в горле. С безмолвной покорностью она взглянула в лицо опекуна и вложила свою руку в его ладонь. Он нежно прижал ее голову к своему плечу и продолжал говорить безо всяких эмоций. Тот, кто не понимал, каким постаревшим и изможденным стал доктор Алек за эти напряженные дни и ночи, мог посчитать его бездушным человеком.
– Джесси поехала домой отдохнуть, а Джейн осталась с бедной Кларой, которая, наконец, заснула. Я послал за Стивом и другими мальчиками. Они приедут туда чуть позже нас. Чарли так хотел видеть тебя, и пусть увидит, пока у него еще есть силы. Я честно описал ему дальнейшее течение болезни, но он не поверил мне. Если Чарли спросит тебя, отвечай откровенно и постарайся хоть немного подготовить его к утрате всех надежд.
– Как скоро может это случиться, дядя?
– Вероятно, через несколько часов. Эти спокойные минуты принадлежат тебе, постарайся воспользоваться ими. Мы ничего не можем больше сделать для него, только поддержать.
В зале их ждал Мэк, но Роза ничего перед собой не видела, сосредоточенно готовясь к предстоящей встрече. Дядя довел воспитанницу до двери, и она твердо сказала:
– Позвольте мне войти к нему одной.
Арчи, стоявший у кровати, ускользнул в соседнюю комнату, как только девушка показалась в дверях. Перед Розой лежал Чарли, с таким счастливым выражением лица, что она усомнилась в дядиных прогнозах и без особых усилий над собой весело сказала, взяв его горячую руку в свои:
– Дорогой Чарли! Я так рада, что вы прислали за мной. Мне очень хотелось прийти, но я ждала, когда мне разрешат. Вам в самом деле лучше? – когда девушка во второй раз взглянула в лицо Принца, она поразилась невообразимой перемене, происшедшей в нем, и тому, что не заметила ее сразу.
– Дядя говорит, что мне хуже, но думаю, он ошибается. Боль совсем прошла. Вот только временами эта странная слабость… А вообще я чувствую себя совсем недурно, – голос был слабым, но по обыкновению веселым.
– Теперь вы едва ли сможете уехать в Индию. Придется подождать, пока вас вылечат, – бедная Роза старалась говорить спокойно, а на сердце у нее становилось все тяжелее и тяжелее.
– Я все же уеду, пусть меня только дотащат туда как-нибудь. Я исполню свое обещание, если даже оно будет стоить мне жизни. О Роза! Вы знаете? Они сказали вам? – и вдруг вспомнив, что привело его к беде, он спрятал лицо в подушки.
– Чарли, вы не нарушили обещания, помните, ведь я не позволила вам дать мне его. Бросьте, лучше поговорим о том, то ждет вас.
– Доброта и великодушие! – пробормотал Чарли, прижав руку любимой к своей пылающей щеке. Затем, глядя в девичье лицо, он продолжал с таким смирением, что горячие слезы выступили у нее на глазах: – Я старался избежать соблазна, старался сказать «нет», но я так бесхарактерен, что не смог. Вы должны презирать меня. Но только не прогоняйте совсем. Если я останусь жив, то непременно исправлюсь. Я уеду к отцу и начну новую жизнь.
Роза изо всех сил старалась скрыть навернувшиеся слезы, но они выкатились – так много надежды звучало в его голосе, когда надеяться было уже не на что. Эти слезы и безмолвная грусть на лице кузины сообщили ему то, о чем она молчала. Он как-то сразу изменился в лице, крепко сжав руку Розы, и проговорил резким шепотом:
– Я в самом деле умру?
Вместо ответа она опустилась перед ним на колени и обняла, словно пытаясь на какое-то время отдалить смерть. Раненый сразу поверил ей и затих, так что Роза, взглянув на него, испугалась, сама не зная чего.
Чарли твердо перенес это известие, потому что мог мужественно встретить любую внешнюю опасность лицом к лицу. Ему не удавалось бороться лишь со своим внутренним врагом, он не научился побеждать самого себя. Взгляд юноши стал неподвижным, как будто он заглядывал в неведомый мир, прежде чем отправиться туда. Он сжал губы, не издав ни единой жалобы, и доказал тем самым, что если не умел жить, то сумеет умереть. Роза с горечью подумала в эту минуту, что если бы он с ранних лет научился владеть собой, из него получился бы очень хороший человек. Первые же слова, которые он произнес с тяжелым вздохом, показали, что он сознавал свои недостатки:
– Может быть, так лучше: умереть до того, как я причиню вам еще больше горя, а себя опозорю… Мне хотелось бы пожить еще немного, чтоб искупить прошлое. Оно мне кажется теперь таким неприглядным… Но если этого не случится, то не огорчайтесь, Роза. Это будет небольшая потеря, да и поздно думать об этом.
– О, не говорите так! Никто вас не заменит. Мы так любим вас! Вы должны верить, что мы с чистым сердцем прощаем вас, и надеемся, что вы простите нас, – воскликнула Роза, испуганная бледностью на лице Чарли, когда он говорил эти горькие слова.
– «И остави нам долги наши!» Должен признаться, Роза, я совсем не готов… Это так неожиданно… Что же мне делать? – шептал он, цепляясь за девушку, как будто любовь к ней была его единственным спасением.
– Дядя вам скажет. Я же могу только молиться за вас, – девушка хотела позвать кого-нибудь, потому что помощь действительно сейчас была необходима.
– Нет, нет, постойте! Останьтесь здесь, дорогая. Вот тут лежит старый дедушкин молитвенник, прочтите оттуда что-нибудь. Ваш голос принесет мне больше пользы, чем священник.
Она взяла книгу, доставшуюся Чарли в наследство от деда вместе с именем, открыла напутственные молитвы и стала читать. Ее прерывающемуся голосу вторил голос умирающего, словно эхо произнося за ней слова укора и утешения. Остановившись на минуту, Роза увидела, что Принц ужасно бледен, и спросила тихонько:
– Может быть, позвать дядю?
– Как хотите; но прежде… Только не смейтесь надо мной, дорогая моя… Верните мне мое маленькое агатовое сердечко. Они сняли его с меня, когда привезли. Верните его. Наденьте его мне на шею и никому не позволяйте снимать. Пусть оно навсегда останется со мной.
В нем все еще говорила любовь, не гаснущая вместе с жизнью, любовь, которую он так просто высказывал этой просьбой. Роза нашла и надела на него детскую безделушку на полинявшей ленточке, и он сжал камень слабеющими пальцами.
– Что еще мне сделать для вас? – глотая соленый комок в горле, едва слышно спросила она, и ответом был взгляд, моливший о невозможном.
Она нежно поцеловала Принца в губы и в лоб и направилась к двери, так и не сумев сказать: «Прощайте!». Когда она обернулась к нему в последний раз, Чарли вдруг собрал все силы и попытался весело помахать любимой на прощанье. Тень прежней улыбки пробежала по его губам, когда он произнес:
– До завтра, Роза!
Увы, Чарли! Завтра никогда для него не наступило. Когда Роза увидела его еще раз, он лежал с умиротворенным и благородным выражением лица, упокоившись навеки. Страдания, искушения, сомнения, надежды, любовь – ничто более не тревожило его сердца. Чарли и в самом деле отправился к Отцу, чтобы начать новую жизнь.
Глава XVI
Добрые дела
Отплытие парохода задержалось. Когда же он наконец отбыл в Калькутту, на палубе стояла миссис Клара. После смерти Чарли ей стало безразлично, как жить дальше. Все было готово к отъезду, родные решили, что ей лучше поехать и самой утешить мужа. В дальний путь тетю Клару провожали близкие и друзья. Итак, она отбыла с тяжелым сердцем, но не в полном отчаянии: ей очень шел траур, кроме того, она с гордостью думала, как удивится Стефан, увидев ее нисколько не постаревшей.
