Ему, конечно, не все нравилось в решении финальной сцены. Пришлось отклониться от изысканной точности и простоты отточенного лезвия. Но другого способа закончить начатое он не знал. Его расстраивало вопиющее несовершенство происходящего, размытие границ и смешение признаков, но оставалось лишь принять их как неизбежное зло. Еще одним неизбежным злом были непреднамеренные жертвы. Он утешался мыслью, что его война — для праведного дела. Праведного по форме и содержанию, а потому заведомо искупающего любые последствия. Можно сожалеть о невинно убиенных, да. Однако разве в Мэйплшейде были невинные? О нет, эти девочки не отличались невинностью и, даже будучи юридически всего лишь детьми, на самом деле были совсем иными.
Что ж, день настал. Возможность может больше не представиться. Важно оставаться собранным, объективным, не колебаться. Важно помнить об истинном положении дел в этом мире.
Эдвард Валлори видел это положение с ясностью, не доступной другим смертным: главный герой «Садовника-испанца» даже глазом не моргнул.
Остается нанести последний удар этим шлюхам и лгуньям, лукавым отродьям преисподней. Про таких говорят: «прелестное создание». Красноречивая фраза, если задуматься. Кто, спрашивается, их создал?
Пожирающий зев, мокрый язык, скользкий червяк.
Гадина.
И обрушу меч мой огненный на ядовитые головы, и ни одна змея не уползет живой.
В самую слизь их поганых сердец вонжу копье пламенное и навеки прерву их биение.
И отродье Евы сгинет, искуплен будет грех, и наступит покой.
Я написал тебе про все причины.
Глава 72
Еще один слой
— Слушай, я все вспоминаю эту твою любимую дзенскую мудрость — что не бывает неправильных ответов, бывают неправильные вопросы…
Гурни и Хардвик ехали по северным склонам в сторону Тэмбери, и Хардвик впервые за всю дорогу нарушил молчание.
— Может, мы все-таки зря гадаем, каким образом мачете попало в лес, если видео говорит, что из домика никто не выходил. Давай просто примем как факт, что оно туда попало.
Гурни усмехнулся.
— А о чем тогда нужно гадать?
— Давай зададимся вопросом, каким еще способом мачете могло попасть туда, куда оно попало…
— Это тот же самый вопрос, только с другого ракурса, и…
— …и как на него попала кровь Джиллиан?
— Не понял.
Прежде чем продолжить, Хардвик шумно и с аппетитом высморкался и, сопя, убрал платок обратно в карман.
— Мы решили, что мачете — орудие убийства, потому что на нем была кровь Джиллиан. Но это что, единственная версия?..
— Мы с тобой перебирали версии и, как помнишь, зашли в тупик.
Хардвик упрямо покачал головой.
— Джек, откуда еще могла взяться кровь? И если мачете принесли не из домика, то откуда?
— Важнее другое: когда?
— То есть?..
Хардвик снова достал платок и фыркнул в него.
— Ты доверяешь тому, что видел на записи?
— Я говорил и с конторой, которая ее делала, и с аналитиками. Все уверены, что видео не поддельное.
— Если так, значит, мачете попало в рощу не в тот промежуток времени, когда мы думаем. Следовательно, оно не орудие убийства. А кровь там оказалась каким-то другим образом.
Гурни почувствовал, что Хардвик прав.
— Но если убийца устроил такое сложное представление — заблаговременно спрятал мачете, добыл кровь, чтобы отдельно его испачкать, то нас интересует не только «когда» и «как», но и «зачем».
В самом деле — зачем убийце так сложно заметать следы? В теории задумку любого плана можно угадать по результатам, если все прошло без отклонений от этого плана. И вот, они нашли мачете с кровью Джиллиан за домиком. Каков был результат этой находки?
Он тут же сам ответил на свой вопрос:
— Мачете нашли легко и быстро. Все тут же решили, что это орудие убийства, поэтому реальное орудие никто не искал. След, ведущий от домика к мачете, выглядел правдоподобно, и все решили, что Флорес скрылся именно этим путем. Одновременное исчезновение Кики Мюллер только поддержало версию, что Флорес исчез, причем, вероятно, в ее компании…
— И в результате… — произнес Хардвик.
— И в результате все это ложь. Похоже, Флорес фактически срежиссировал ход расследования, — сказал Гурни и вдруг добавил: — Черт возьми…
— Что?
— Флорес убил Кики Мюллер и похоронил ее за ее же домом, чтобы…
— …чтобы все решили, что она сбежала с Флоресом.
— Да! И в этом свете убийство Кики — совершенно просчитанная, циничная расправа.
— Если он такой прагматичный перец, зачем столько зверства?
— Прагматизм неплохо сочетается со зверством.
— А заодно с талантом распускать сплетни по соседям.
— Ты о каких сплетнях?
— Сам не помнишь? А ты вспомни. Все начиналось с пикантных историй. Например, эта бабулька, как ее, которая с эрделихой…
— Мэриэн Элиот.
— Точно. Сказки про Флореса — Флорес как Золушка нашего времени, Флорес как детище Франкенштейна… а если ты читал расшифровки допросов, там еще Флорес как герой-любовник и Флорес как ревнивый пидор. Ты потом и свою версию добавил: Флорес как несущий возмездие.
— И какой вывод?
