ей противостоит, не думая, что ты лишь обычная слабая женщина, в девичестве носившая имя королевского рода, – схватить со стола нож и кинуться вперёд.
Заклятие Лина, которым он пытался спасти жену – может, и сына, но это тоже было бы глупо, – Айрес отразила с такой же лёгкостью, как за секунду до того остановила сердце сестры. С ним всё прошло ещё легче.
Когда гвардейцы, которых об атаке на королеву оповестили чары, нашли её рядом с телами, Айрес рыдала куда горше и искреннее, чем собиралась. В глубине души она надеялась, что ей будет не так больно. Наверное, капелька общей семейной глупости у них всё-таки была.
Она плакала и сейчас, глядя, как Уэрт замыкает круг, чтобы встать в центр; плакала, как научилась уже давно – без дрожащих губ, без жалобной гримасы, тихими незаметными слезами, тающими в уголках глаз.
Сотню раз виденным жестом перекинув нож из правой кисти в левую, Уэрт провёл лезвием по ладони. Кровь окропила серебряное лезвие, белые руны, белые одежды – совсем чуть-чуть.
Когда ритуальный рисунок активировался, засияв ярче, и мальчик в круге раскинул руки, чтобы заклятием призыва вознести Жнецу свою последнюю молитву, Айрес запоздало поняла: теперь она точно не сможет сказать ему «прощай».
* * *
Наверное, когда Ева подлетела к площади, без магии ноги её сбились бы в кровь – алую, как выстлавшие её дорогу маковые лепестки. Часть пути она пыталась преодолеть прыжками, активировав левитацию, но сознание, занятое чем угодно, кроме концентрации на полёте, тянуло её к земле, а счастливых мыслей Ева сейчас в нём не отыскала бы при всём желании.
Наверное, в другое время она бы полюбовалась по пути столь дивным зрелищем, как абсолютно пустые улицы. Ни души не было ни на дворцовой площади, ни на широком проспекте, с которого ей пришлось свернуть на улочку поменьше. Даже лавки заперли до завершения ритуала. Это после жители и гости столицы разбредутся кто куда, чтобы веселиться и гулять до утра, а лавочников ждёт отличный заработок, но сейчас лавочникам самим хотелось увидеть то легендарное зрелище, что Ева так спешила отменить.
Наверное, встреться ей на этих улицах хоть кто-то, она не преминула бы спросить, не маг ли он. Даже если её не могли перенести прямо на трибуну, сэкономить пару бесценных минут уже было неплохо – хотя не факт, что она не потратила бы больше на расспросы и объяснения. Она надеялась, что Эльен сможет добраться быстрее, но всё оказалось не так просто: летать местные призраки не умели, оставаясь привязанными к памяти о том, как перемещались при жизни, да и срезать путь, проходя сквозь здания, в столице не представлялось возможным. Дома с привидениями для керфианцев были обыденным явлением, но чужих призраков они не жаловали; так что на большей части домов в центре города лежали чары, благодаря которым хозяева могли не беспокоиться о непрошеных привидениях. Когда живёшь в непосредственной близости от королевского дворца, ты можешь себе это позволить.
Всё это ей путано, зачем-то в подробностях рассказывал Эльен, опережавший её меньше чем на полшага. Дневник так и оставался у него в руках – отбирать его Ева не порывалась. Не до того сейчас было.
Пять минут – много или нет?..
Зрители толпились уже на подходе: там, где улица лишь приближалась к храмам, где нельзя было бы увидеть ничего, кроме ослепительной белой вспышки, которую восторженно описывали летописцы – вспышки, сопровождавшей нисхождение Жнеца, гаснущей лишь в миг, когда он оставляет Избранника. Конечно, керфианцы видели её только раз, но этого хватило, чтобы теперь все тянули шеи, надеясь узреть отблеск божественного света и крыльев за Его спиной.
Ева не стала кричать, чтобы они бежали. Просто принялась проталкиваться сквозь толпу – в ярости, что улица привела её не к Храму Жнеца, откуда легко было бы докричаться до Мирка, а к Храму Садовода ровно на противоположной стороне.
Если она успеет, бежать не будет нужды. Если не успеет – бежать будет бессмысленно.
– Дорогу! – закричал Эльен, каким-то чудом лавируя между зеваками разной степени знатности и разнаряженности, не теряя дневника; частичная материальность облегчала дело. Позже Ева думала, что стоило отобрать у него дневник и послать вперёд, чтобы он мог пройти сквозь толпу, но то было позже – и не факт, что помогло бы. – Дорогу королеве!
Глашатай из призрака вышел не хуже учителя и дворецкого. Даже в этот миг люди оборачивались – и расступались, толкая недовольных соседей, провожая удивлёнными взглядами Избранную, отчаянно рвущуюся к помосту.
– Герберт!
Она уже видела его, раскинувшего руки среди сияющих отблесков рунного плетения.
– Герберт, стой!
Её крик утонул в закате – несмотря на тишину, повисшую между кольцом из храмов. На неё оглянулись иные из зрителей, и только. Слишком много людей. Слишком большая площадь. Слишком много пространства между ней и трибуной, которое требовалось преодолеть. Руки… заклятие, он читает заклятие – и уже не сможет её услышать, ведь гексаграмма Берндетта – настоящая гексаграмма – отрезает все звуки снаружи и изнутри; только вот тот, кто внутри, этого даже не поймёт…
…«и руна Ройд запирает звук, ибо божественный глас верно не предназначен для смертных ушей»…
Строки из дневника ехидно прыгали перед глазами, пока Ева доставала смычок.
Невидимая струна расшвыряла впереди стоящих, заставив тех повалиться на соседей. Скелет, попавшийся на её пути, от удара рассыпался, беспомощно запрыгав косточками по утоптанному снегу. Возмущённые крики кругами разошлись по людскому потоку, но Ева продиралась вперёд, взрезая воздух волшебным хлыстом. Трибуна, нужно дойти до трибуны, подняться наверх – Герберт увидит её и поймёт всё без слов, и остановится, и…
Первыми её заметили гвардейцы, охранявшие риджийцев – их помост оказался аккурат между Евой и трибуной. По лицам людей Мираны Ева поняла, что те решительно не знают, как относиться к её выходке: будущей королеве дозволялось, конечно, больше других, но не настолько. Вторыми – риджийцы: они сидели к Еве спиной, укрытые магическим куполом, но крики не могли остаться для них незамеченными. Почётные гости стали оборачиваться, когда Ева уже приблизилась и активировала левитацию, пытаясь перемахнуть через помост сразу на трибуну.
Почти получилось.
Ева не знала, как был устроен этот защитный купол, но она сквозь него провалилась вполне успешно. Упав прямо перед троном Повелителя дроу, торопливо откатилась к краю помоста: Дети Луны ощетинились клинками ещё в момент её прыжка. Вскочив, на миг встретилась с синими глазами Снежаны – Белая Ведьма следила за ней без удивления, лишь с сосредоточенным прищуром.
