до Ларминии я дойду с тобой, а далее решу. Но не думай, что я кинусь тебе помогать в дальнейшем.
Помимо усталости и ужасной дороги окончательно довела до исступления и назойливая мошкара с комарами. Постоянно отмахиваясь и спотыкаясь, я уже миллион раз пожалела, что мы не пошли по дороге. Никак не прибавляло сил и то, что мы шли просто наобум. А вот Син, казалось, было вообще всё равно. Что-то напевая себе под нос, она спокойно пробиралась через бурелом, а мошка и вовсе к ней не подлетала.
В лесу довольно рано начало темнеть. Мы шли целый день с самого рассвета, и редкие остановки для отдыха никак не восполняли силы. Пробравшись сквозь очередной бурелом и ободрав в который раз руки и ноги, я окончательно выбилась из сил, облокотилась на ближайшее дерево и посильнее закуталась в отрезанный подол платья.
— Я устала и никуда больше не пойду, — твёрдо сказала я, — я просто не могу. Можешь меня тут бросить, но я и шага не ступлю, если не посплю.
Син потёрла переносицу и ругнулась одними губами, но в итоге недовольно бросила мне «ладно», оторвала ветку и принялась расчерчивать круги и какие-то символы на земле. Отбросив палку в сторону, она подняла руки, и круги с символами загорелись ядовитым пурпуром.
Сил вставать не было вообще, но нужно было развести костёр, иначе я просто замерзла бы ночью насмерть. Кое-как поднявшись и застонав от ломоты в теле, я принялась собирать с земли сухие веточки, а потом сложила их в кучку и насыпала сверху сухой листвы, но пламя никак не принималось, лишь испуская сизый дымок. Зажечь костёр получилось раза с пятого, что несомненно порадовало, раньше у меня мог уйти и час. Собрав ещё веток для растопки, я сложила их рядом в кучку и уселась обратно к дереву, наблюдая за яркими языками пламени. Сильно теплее не стало, и я закуталась в ткань и прижала к себе замерзающие ноги.
Мерзкое жужжание вокруг порядком достало, да и холоднее становилось с каждым часом всё сильнее, а на траве проступила роса. Докинув побольше деревяшек в костёр, я заворожённо уставилась на мерцающий огонёк. Единственный раз, когда я разжигала костёр, был в Изумрудных болотах, и была я там с любимым. Воспоминания последнего вечера на том проклятущем балу снова нахлынули, и я шмыгнула носом.
— Только не начинай опять, — недовольно протянула Син.
Я зло посмотрела на неё.
— Ты такая бесчувственная или притворяешься?
— Какой смысл в твоих рыданиях? — фыркнула она, — ты вернёшь время назад? Или слёзы, размазанные по лицу, как-то вдруг решат твои проблемы?
— Иди к Хорту, — бросила я ей и отвернулась.
— Я там уже была, — съехидничала она, — а ты, вместо того, чтобы наматывать сопли на кулак, лучше бы подумала, что ты можешь со всем этим сделать.
Я помотала головой и уткнулась подбородком в сложенные на коленях руки. Некромантка внезапно рассмеялась.
— Надо же, ты стольких убила в этом подземелье в попытке сбежать. Я-то думала, что ты наконец повзрослела и готова сражаться ради своего будущего, а ты всё такая же рыдающая тряпка. Зачем ты выбралась? Сидела бы там до конца своих дней и лила слёзы о несбыточных мечтах.
Я думала, что кинусь и разорву её на части, но злость не пришла. Мне было больно, а в душе ощущалась бездонная пустота. Там, где я чувствовала отголоски эмоций Маркуса, не было почти ничего. И я не знала, что с этим делать. Да и что я могла? Только рыдать. Син права, я всегда была бесполезной тряпкой, ей же и осталась.
Сон приходил тревожными обрывками, в которых я то и дело шла по знакомому коридору, а потом просыпалась. Под утро я совсем продрогла до костей, не спасал даже костерок. Завернувшись в ткань посильнее, я сжалась в комок и хотела ещё немного подремать, как услышала шелест листвы и хруст, а потом всё резко затихло. Я прислушалась, но кроме треска огня на ветках, да мерного посапывания некромантки ничего странного не заметила. Где-то вдали заорала птица, и ей ответила другая, но потом затихли и они.
Я сначала подумала, что мне померещилось спросонья и прислонилась к дереву обратно, почесав покусанную комарами ногу, но сообразила, что больше не слышу этих назойливых гадов. Скосившись на защитный круг, я убедилась, что он активен. Я закрыла глаза и сделала вид, что сплю, но сама обратилась в слух. Мои чувства обострились. Дыхание Син стало звучать так громко, будто она дышала мне в ухо, но абстрагировавшись от него, я различила шелест приминаемой травы, и он звучал всё ближе.
Резко повернувшись в сторону звука, я заметила большой силуэт какого-то существа. Оно стоял под сенью раскидистого дерева в нескольких шагах от границы защиты и не двигалось, но глаза светились бледными зелёными кругами, явно говоря о том, что мне не кажется.
— Син, — в панике прошептала я, но та не отозвалась.
Шелест послышался и с другой стороны. Дрожащими руками я нащупала на земле ветку, наспех намотала кусок ткани и засунула её кончиком в догорающий костёр, а потом направила в сторону неясной тени. Сначала проступили костяные лапы, обтянутые желтоватой кожей, а потом я увидела и морду. Вытянутая голова напоминала череп. В больших глубоких глазницах находились небольшие глаза без век, вместо носа был провал, от которого зубастой расщелиной в обе стороны морды шла пасть. На месте ушей также зияли провалы, а по бокам от морды в несколько рядов виднелись острые шипы. Существо оскалилось, и глаза втянулись глубже в голову, и тут раздался визг с другой стороны. Я резко обернулась, такое же чудовище кинулось на защиту и попыталось её прогрызть. В один прыжок первое приблизилось и вогнало когти в барьер. Щит пошёл рябью.
— Син! — крикнула я, и она наконец проснулась и мгновенно вскочила, — сделай что-нибудь!
— Нужно бежать, — нахмурилась она, быстро оценив обстановку, — этих тварей так просто не убить, они из мира мёртвых.
— В смысле? — почти кричала я, — ты же некромант!
— Они что-то вроде духов, я встречала их раньше, нет времени изгонять. На счёт три я взрываю барьер, и мы бежим со всех ног.
— Куда бежать?! Вокруг лес один!
— Мне нужно время на заклинание, нужно оторваться, поняла? На раз, два, три!
Раздался грохот, и существ отбросило в стороны, а мы сорвались с места. Не успели мы далеко отбежать, как сзади послышался визг, стремительно приближающийся к нам. Я быстро начала выдыхаться, бежать было тяжело, а поломанные
