иначе, испарения несколько иного цвета, воздух пахнет гадко, но по-другому, чем минуту назад.
— Что случилось? — спросил Корнелий у аборигена. — Куда мы переехали?
— Простите, — сказал абориген. — Это еще не конец пути. Надо спешить. Следуйте за мной.
Он снова шагнул в пустой проем двери и исчез.
Не останавливаться же на полпути. Удалов последовал его примеру. И все повторилось вновь — ощущение пустого туннеля, мелькание цветов и искр…
Они стояли у проема двери в окружении опустошенного пейзажа. Воздух здесь был куда более сырым, хоть и не менее вонючим, желтый туман скрывал окрестности, а из него торчали заводские трубы, развалины домов были крупнее, но тем не менее оставались развалинами…
— Ну все? — спросил Острадам. — Приехали?
— Простите, — сказал абориген. — Попрошу следовать за мной.
И снова шагнул в дверь.
Острадам поглядел на Удалова, Удалов на предсказателя, они согласно пожали плечами — что остается делать в таких случаях? — и шагнули в дверь.
На этот раз опустошение казалось не таким полным. Может, потому, что неподалеку шумело море, горы на горизонте были не настолько разрушены, как в предыдущих пейзажах, однако полное безлюдье и господство пыльных запахов приводило к мысли, что и в этом мире жить человеку противопоказано.
— Все? — спросил Удалов. — Надоело по вашим туннелям летать.
— Почти все, — заверил абориген. — Последний виток.
И он юркнул в дверь, опасаясь, что гости будут возмущаться.
На этот раз абориген не обманул.
Мир, в котором они оказались, был кое-как пригоден для дыхания. Свидетельством тому были люди, встречавшие их у двери. Они собрались там небольшой толпой, кое-кто в противогазах, кое-кто в скафандрах… На склоне горы виднелась зелень, в воздухе пролетела странная птица, похожая на летучую мышь…
Удалов, пожимая руки хозяевам, сделал несколько шагов вперед и тогда только понял, что находится на небольшом острове. Зеленое море, усеянное нефтяными вышками и отдельными платформами искусственного происхождения, тянулось к горизонту.
— Специалист приехал… специалист приехал… — прокатывался по толпе встречавших шепот.
Грустные лица несколько оживились.
— Так что же вы хотели нам показать? — нетерпеливо спросил Острадам. — Где ваши водоросли?
— Сначала пообедаем, — сказал их проводник. — Потом вы выберете себе по жемчужине…
За обедом, скромным, без спиртных напитков, состоящим в основном из даров моря и синтетической картошки, хозяева планеты поделились с гостями своими проблемами и тревогами.
— Вы видели, в каком состоянии находится наш мир? — спросил сидевший во главе стола президент планеты.
— Видели, — вздохнул Удалов. — Безобразие.
— А что можно поделать? Мы же цивилизация. А цивилизация — это уничтожение природы.
— Не совсем так, — поправил Удалов. — Это зависит от нас.
— Правильно, — согласился президент. — Но если вы далеко зашли по порочному пути, остановиться трудно, а порой уже невозможно. Мы не смогли.
— Жаль, — сказал Острадам. — Значит, все погубили, а потом эмигрировали?
— Да. Иначе нечем было дышать, нечего было копать, нечем было питаться.
— И вы стали осваивать другие континенты, — сообразил Удалов.
— Все не так просто, — вздохнул президент. — Континенты к тому времени, когда мы спохватились, были уже опустошены.
— Так это мы путешествовали по другим планетам! — догадался Острадам.
— Нет, мы на своей планете. Куда перевезешь пять миллиардов жителей?
— Сейчас нас уже меньше, — вмешался проводник. — Сейчас нас и миллиона не наберется.
— Все равно… Все в природе взаимосвязано.
Наступила грустная пауза, и Удалов не посмел ее прервать. Наконец, президент смахнул Набежавшую слезу и продолжал:
— Нас спасло путешествие во времени. Временные туннели, которые мы открыли в самый критический момент. Мы научились перемещаться в прошлое и догадались, что можно эвакуироваться в те времена, когда людей на планете еще не было. И вот мы взяли личные вещи, детей и ценности и перевезли нашу цивилизацию на миллион лет назад. Это было великолепно. Первые годы мы нежились на лужайках и купались в море… А потом…
Тяжелый вздох пронесся над обеденным столом.
— И вы погубили собственную планету за миллион лет до вашей эры? — спросил Острадам.
— Разумеется. Мы оказались верны своим привычкам.
— И двинулись дальше в прошлое?
— И двинулись дальше. И с каждым разом мы губили природу быстрее, чем прежде. В конце концов мы попали в такое отдаленное прошлое, что суши стало недостаточно, чтобы прокормить население. И вот мы стоим на пороге отступления в первобытный океан. В океан, в котором лишь зарождается жизнь, в котором господствуют водоросли и мелкие амебы. Обратного пути для нас нет — все будущее уже безнадежно загажено…
— Вы умудрились погубить собственную планету пять раз! — в ужасе воскликнул Удалов.
— Если бы пять… — сказал президент. — Мы ее загубили восемнадцать раз!
— Но вы же загубите и океан!
— Весьма возможно. Тогда нам придется отступить в момент возникновения планеты…
— И пожить в вулканах? — В голосе Острадама прозвучал сарказм.
— Боюсь, что так. — Президент был серьезен.
— А пока этого не случилось, — натянуто улыбнулся проводник, изображая исторический оптимизм, — мы просим вас слетать с нами на разведку в первобытный океан, куда мы переселяемся в будущем году, и помочь нам наладить производство продуктов питания из водорослей и амеб…
Острадам, сжалившись над обреченной цивилизацией, натянул водолазный костюм и отправился в океан. Но Удалов так и не узнал, были ли советы предсказателя полезны. Настроение у него испортилось, и даже тот факт, что ему позволили покопаться в коробке с жемчугом, чтобы выбрать самую красивую жемчужину для жены, его не утешил. Конечно, ему хотелось дать добрые советы аборигенам, поделиться с ними положительным опытом, накопленным на Земле, но иногда добрые советы только раздражают.
И когда через несколько часов, миновав в обратном порядке все временные двери и вернувшись в современность, они попрощались с аборигеном, Острадам сказал:
— Чует мое сердце, докатятся они до вулканов.
— Сюда экскурсии возить надо, — ответил Удалов. — Ну ладно, погубить свою планету раз, это каждый может, но восемнадцать раз…
Глава девятнадцатая,
в которой уменьшаются тираны
Попав вновь в машину мгновенного перемещения, Удалов опять провалился в темный бесконечный туннель, опять закружилась голова и сперло дыхание. Привыкнуть к таким ощущениям было трудно, и Удалов утешал себя некогда прочитанными
