нередко называл себя «консервативным империалистом». И, пожалуй, был ближе к истине. В юности его будто бы воспитывала гувернантка, которая до того пестовала Черчилля. Это можно считать мелким парадоксом истории. Но отнюдь не парадоксально то, что в зрелые годы гувернанткой для Эттли, и притом всемогущей, стали США. Он послушно шел за американцами на Потсдамской конференции. Он будет идти по их пятам и дальше: пошлет английские войска в Корею, развяжет кровавую войну против малайского народа, вместе с Бевином окажется инициатором вступления Британии в НАТО, присоединит свой пронзительный голос к американскому антисоветскому хору…
Но это в будущем. А тогда, в Цецилиенхофе, Эттли только начинал подыгрывать в большой игре всесильной, как ему казалось, обладательнице атомной бомбы. Он знал, какие надежды возлагает Белый дом на предстоящую мирную конференцию, и ревностно помогал Трумэну превратить ее в кладбище всех договоренностей, достигнутых и здесь, в Цецилиенхофе, и в Ялте, и в Тегеране, и в Москве.
— Все же я настаиваю на том, — заявил Эттли, — что точное определение границ — прерогатива мирной конференции.
— А как смотрит на это господин Бевин? — будто невзначай спросил Сталин, рассчитывая, по-видимому, воспользоваться безудержным стремлением Бевина если не быть, то хотя бы казаться здесь главным выразителем политики нового правительства Англии.
Но на этот раз Бевин не решился противоречить Эттли. Несколько невнятно он предложил, чтобы экспертов назначила та же мирная конференция.
— Нэ понимаю, в чем тут дело? — с нарочитым недоумением, как бы и впрямь не догадываясь об истинных намерениях союзников, произнес Сталин.
Перекинувшись несколькими тихими фразами с Трумэном, Бирнс предложил компромисс: считать, что мирная конференция должна будет назначить- экспертов, если возникнут разногласия между Польшей и Россией. Если же разногласий не возникнет, то никаких экспертов не потребуется.
Какие цели преследовал Бирнс своим, на первый взгляд разумным, предложением? Несомненно, он хотел усыпить бдительность советской делегации: Сталин мог быть уверен, что Советский Союз избегнет разногласий с Польшей. Бирнс рассчитывал на «разногласия» иного толка: на то, что в ходе мирной конференции наверняка возникнет антисоветский и одновременно антипольский фронт. Но это предвидел и Сталин. Выбирать было не из чего, и он заявил:
— Пусть остается прежняя формулировка.
Это не помешало Эттли и Бевину еще раз вступить в спор со Сталиным по вопросу об установлении дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией и последующем приеме их в Организацию Объединенных Наций. Однако в предложенном союзниками проекте решения имелась логическая неувязка: в третьем абзаце предполагалась возможность восстановления дипломатических отношений с этими странами, а первый абзац фактически отрицал ее.
И опять в роли умиротворителя выступил Бирнс. На этот раз, идя навстречу требованиям Сталина, он предложил такую редакцию, которая недвусмысленно рекомендовала заключение мирных договоров со странами Восточной Европы и Финляндией. А это уже, в свою очередь, предполагало и восстановление с ними дипломатических отношений и допуск в Организацию Объединенных Наций.
Почему государственный секретарь США с явного одобрения президента фактически дал команду англичанам прекратить споры? Не потому ли, что неумолимо приближался срок вступления Советского Союза в войну с Японией?..
Так или иначе, Сталин воспринял это как своего рода приглашение к благополучному завершению Конференции. Оно отвечало и нашим интересам.
— Хорошо, — сказал Сталин, — у советской делегации больше поправок нет.
— Ура! — неожиданно воскликнул Бевин, с несомненным намерением выказать этим одобрение не Сталину, нет, а Бирнсу. Английскому министру не хотелось оставлять у американцев впечатление о себе как об упрямце, осмеливающемся временами противоречить представителям великой заокеанской державы.
Остальное время Конференции заняло согласование еще некоторых уже, в сущности, согласованных вопросов и текста заключительного коммюнике. 2 августа в первом часу ночи Трумэн встал из-за стола и провозгласил:
— Объявляю Конференцию закрытой. — Он сделал паузу, давая возможность всем присутствующим осознать торжественность момента, и закончил словами: — До следующей встречи, господа, которая, я надеюсь, будет скоро.
— Все зависит от воли божьей, — пряча в усы ироническую усмешку, тихо произнес Сталин.
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛЬНОЙ ЗАПИСИ
ПОСЛЕДНИХ МИНУТ
ПОТСДАМСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
«ЭТТЛИ: Г-н президент, перед тем как мы разойдемся, я хотел бы выразить нашу благодарность генералиссимусу за те отличные меры, которые были приняты как для нашего размещения здесь, так и для создания удобств для работы, и вам, г-н президент, за то, что вы Столь умело председательствовали на этой конференции.
Я хотел бы выразить надежду, что эта конференция окажется важной вехой на пути, по которому три наших народа идут вместе к прочному миру, и что дружба между нами тремя, которые встретились здесь, будет прочной и продолжительной.
СТАЛИН: Это и наше желание.
ТРУМЭН: От имени американской делегации я хочу выразить благодарность генералиссимусу за все то, что он сделал для нас, и я хочу присоединиться к тому, что высказал здесь г-н Эттли.
СТАЛИН: Русская делегация присоединяется к благодарности президенту… Конференцию можно, пожалуй, назвать удачной.
ТРУМЭН: Объявляю Берлинскую конференцию закрытой.
(Конференция закончилась 2 августа 1945 года в 00 час. 30 мин.)».
В этот час миллионы людей на земле спали. На рассвете их ожидало обнадеживающее сообщение.
ИЗ СООБЩЕНИЯ О БЕРЛИНСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
ТРЕХ ДЕРЖАВ, 2 АВГУСТА 1945 ГОДА
«…Президент Трумэн, Генералиссимус Сталин и Премьер-Министр Эттли покидают эту Конференцию, которая укрепила связи между тремя Правительствами и расширила рамки их сотрудничества и понимания, с новой уверенностью, что их Правительства и народы, вместе с другими Объединенными Нациями, обеспечат создание справедливого и прочного мира…»
ВЫПИСКА ИЗ ЖУРНАЛА СПЕЦИАЛИСТА ПО ВООРУЖЕНИЮ КАПИТАНА ПАРСОНА, НАХОДИВШЕГОСЯ НА БОРТУ БОМБАРДИРОВЩИКА Б-29 «ЭНОЛА ГЭЙ»
«6 августа 1945 г.
2 часа 45 минут (время острова Тиниан. По вашингтонскому времени — 5 августа 11 часов 45 минут). Старт.
3 часа 00 минут. Начата окончательная сборка устройства.
3 часа 15 минут. Сборка закончена.
6 часов 05 минут. Пройдя остров Иводзима, взяли курс на империю.
7 часов 30 минут. Введены красные стержни[13].
7 часов 41 минута. Начали набирать заданную высоту…
…8 часов 38 минут. Набрали высоту 11 тысяч метров.
8 часов 47 минут. Проверена исправность электронных взрывателей.
9 часов 04 минуты. Идем прямо на запад.
9 часов 09 минут. Видна цель — Хиросима.
9 часов 15,5 минуты. Бомба сброшена».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
…С каким негодованием, с каким отвращением рвал я подлую книжонку Брайта!
Мне казалось, что я уничтожаю не только ее, а все, что она собою символизировала: несправедливость, клевету, ложь о нашей стране, распространяемую сотнями западных газет. Мне чудилось, что я уничтожаю стенограммы выступлений легиона антисоветчиков, с которыми мне довелось
