Книга Межесвет - Юлия Федорченко

Тень играла с Охотником, как ребенок с новой игрушкой. Он видел, что Тень в точности повторяет все его движения, и это наполняло его злобой. Он распалялся, будто любовник в жаркую ночь, и Тени передавалась его пылкость. Тень была столь же ловкой, сильной и изобретательной, хотя это казалось немыслимым. Тень была им.

Их обоих покрывали следы от пуль: у Охотника были раны и царапины, у Тени прорехи. Они не умирали, потому что смерть не была заложена у них в клетках, как у любого живого существа. Два бога. Два Охотника.

Летиция отвернулась и поползла по направлению к дому.

На середине склона у девушки кончились силы, и она устало повисла на темных корнях, выступающих из-под земли. Из нее выжали все, что у нее было. За спиной не стихали звуки сражения. Оно будет длиться столетиями, а она должна добраться до Касса, прежде чем потеряет сознание, и сказать ему…

Выстрелы перестали сотрясать воздух, затаила дыхание земля. Превозмогая себя, Летиция боязливо оглянулась через плечо. Охотник приближался, охваченный сполохами грозы, страшный и кровавый, и его Тень, петляя из стороны в сторону, шагала следом. Нет, убеждала себя девушка, это мое заклятье, моя защита, оно не посмеет обернуться против меня. Как по команде, они оба вскинули руки с револьверами. Госпожа ди Рейз зажмурилась в ожидании двух ударов, которые насквозь пробьют ей грудь. Внутри разлился леденящий холод, как будто она уже была мертва. Летиция словно окоченела, перед лицом гибели она не могла даже заплакать. Она ждала и ждала, но ничего не происходило.

Когда Летиция наконец открыла глаза, Тень обвила Охотника руками и ногами, присосалась к нему, как огромная пиявка. Его рука с револьвером была единым сгустком черноты. Он яростно сопротивлялся, но не мог выскользнуть из цепких объятий своего двойника. Тьма залепила ему глаза, лилась в глотку через полуоткрытый рот. Кажется, он едва дышал.

Госпожа ди Рейз посмотрела на клубящийся клинок в своей руке. Придерживаясь за корень, она встала на четвереньки, приподняла сначала верхнюю часть тела, а потом выпрямила колени. Теперь Летиция стояла, пошатываясь, а клинок тянул ее к земле. Она обхватила рукоятку обеими руками и безуспешно попыталась воздеть меч над головой. Он был непосильным грузом, слишком массивный для нее одной.

Чья-то ладонь легла на ее скрещенные, напряженные до предела руки. Мягко, ободрительно сжала и подтолкнула вверх. Клинок начал подниматься с такой легкостью, будто Летиции не хватало всего лишь мизерного усилия, чтобы сделать это самой. Воздетое лезвие простерлось до самых облаков, налитых бурей. Госпожа ди Рейз была как богиня правосудия со своим мечом.

— Рази, — шепнул он.

Клинок опустился без свиста, без единого звука, и вонзился во влажную почву. Изломанный след от меча протянулся до самого горизонта, вспыхнул темным пламенем и мгновенно потух. Долина Аш оказалась разделенной надвое, и пересечь эту огромную расселину нельзя было ни по воздуху, ни по земле. Края трещины испускали свет столь слепящий и полный красок, что невозможно было смотреть, и это сияние будто стеной скрыло Охотника от чужих глаз. Они были на правильной, цветной стороне, он остался на мертвой, черно-белой.

Летиция уронила на землю рукоятку кинжала. Она едва держалась на ногах, опираясь спиной на плечо человека, стоящего позади. Такое приятное, родное тепло. Она блаженно прикрыла глаза.

— Он мертв?

— Вряд ли. Но я победила. Мы победили.

— Значит, он придет снова?

— Может быть.

— И что тогда?

— Я буду драться с ним опять.

— Ради меня? — Касс взял девушку за плечи и резко развернул к себе. Ее волосы свисали мокрыми спутанными прядями, кожа отливала восковой бледностью, на перепачканном грязью лице горел лихорадочный румянец, и при этом она казалась ему беспощадно, губительно прекрасной. — Так останься со мной, а не с кем-то другим!

Летиция ответила ему прямым взглядом.

— Мы не можем быть любовниками. Но могли бы стать кем-то еще.

— Да ну? Например, кем? — в его голосе не было энтузиазма.

— Партнерами.

Он не знал, что сказать, все еще обуреваемый страстями, но это слово вселяло надежду. Когда-то он сам этого хотел, разве нет? Летиция обняла ведьмака за талию, нисколько не смущаясь. Она слегка раскачивалась, и Касс, невзирая на слабые протесты, поднял ее на руки. Когда-то он был невысокого мнения о женщинах: темное искусство было дано им, чтобы компенсировать природную слабость.

Но его убеждения покачнулись. Госпожа ди Рейз определенно обладала чем-то, чего он был лишен. Он не находил слов, чтобы описать это небывалое свойство: способность бежать быстрее, когда это невозможно, находить силы, когда они на исходе, отыскивать решение, которого нет. Для разума не существовало границ, не было лимитов у тела. Если захотеть, можно получить все.

Летиция задремала у него на руках. Касс поймал себя на том, что укачивает ее, как ребенка, и запечатлел на ее лбу короткий поцелуй. Девушка вскинулась и растерянно огляделась вокруг. Увидев его лицо, она снова расслабилась и обмякла.

— Пойдем домой, Касс, — произнесла Летиция между зевками. — Я так устала.

— Домой? — переспросил ведьмак. — Но как?

— Проще не бывает. — Она смежила веки, по губам скользнула тень улыбки. — Нам нужно всего лишь проснуться.

Госпожа ди Рейз умолкла и откинула голову, мгновенно проваливаясь в сон. Касс собирался перехватить ее поудобнее и отнести в дом, как вдруг девушка исчезла, оставив после себя ускользающее ощущение тепла и плащ, поразительно легкий, казавшийся сотканным из паутины. Ведьмак растерянно развел руками, накидка упала в грязь. Он смаковал горечь потери, когда за спиной раздалось хлопанье крыльев.

— Как поживаешь, Серый Скиталец? У меня для тебя задание.

Он обернулся. Нона держала в руке что-то вроде осколка или кристалла, полного острых углов и сверкающих граней: фрагмент времени. Госпожа ди Рейз сделала свой вклад в спасение мира, но его путешествие только начиналось.

Интермедия. Практически незнакомка

— Ты знала обо всем. Что печати были временным решением. Что Грань охватывает все большую территорию. Что вывихнутый мир — не сустав, который можно вправить обратно.

— О чем ты говоришь?

— Ах да, конечно!

Она всплеснула руками, одновременно воздевая глаза к потолку. Гостеприимство было неведомо хозяйке этих апартаментов: ей не предложили ни сесть, ни выпить чаю. Ифа принялась мерить шагами спальню, выражая нетерпение. Подошла к окну, намереваясь раздернуть занавески, но в последний момент передумала. Полумрак был как нельзя кстати. Она обернулась к Вираго, опираясь на подоконник и скрестив ноги: расположилась куда вольготнее, чем того требовал этикет.

Лайя-Элейна нахмурилась, но ничего не сказала.