недоумением посмотрела в его глаза, в них искрилась нежность и искренность. Что-то еще было в его взгляде, но Сони не могла этого уловить.
— Я был не прав милая… я и впрямь разъярился, и наговорил много лишнего.
Он не отрывал взгляда от ее удивленного взора, в котором таилось сомнение и неуверенность.
— Поверь, я пришел не для того, чтобы обвинять тебя. Я решил, что ты все поймешь, прослушав запись.
— Я все поняла, — тихо прошептала Сони и отвела взгляд, слишком уж невыносимо было смотреть в его горящие глаза, как она поняла, но боялась себе признаться, что в его взгляде горела неподдельная любовь и нежность.
— Тогда почему делаешь неправильные выводы? — он заботливо взял обе ее руки в свои и нежно сжал.
Словно ток прошелся по всему телу, от кончиков пальцев, и Сони съежилась и ощетинилась:
— Я не верю тебе.
— Я заметил, — Камал пытался поймать её взгляд, — в каждом моем слове ты видишь цинизм. В каждом действии ищешь подвох.
— Ты утверждаешь, что это не так? Однако несколько минут назад твои уста не изливали такие слащавые речи.
— Не спорю, я не сдержался и … не знаю, что на меня нашло, — на его губах заиграла озорная улыбка, — может, мы все-таки рискнем поговорить, как нормальные цивилизованные люди? Обсудим все вопросы, которые беспокоят нас все эти годы.
Он все еще держал ее руки в своих, то поглаживая, то страстно сжимая их. Мурашки, пробежавшие по телу, уступили место странному теплу, растёкшемуся по венам, достигая сердца, от чего то забилось, ускоряя ритм. Взглянув Камалу прямо в глаза, Сони решила пойти на таран:
— Ты на самом деле мог бы под пытками заставить Джона солгать на суде?
Он ухмыльнулся, но голос его оставался как прежде мягким и нежным.
— Тебе так важно это знать?!
— Да, — она отрывисто вздохнула.
— Ты так уверенна, что я способен на подлость?
Разочарование в его голосе шокировало Сони, она не знала, как отреагировать, неожиданное изменение его поведения завело ее в тупик.
— Я… я… не знаю… — ее голос задрожал и перешел на шепот, — я тебе не верю…
Не имея больше сил сдерживаться, Камал прильнул губами к ее устам в нежном поцелуе. Сони разомкнула губы от неожиданности, но Камал воспринял это как за приглашение и попытался слиться с ней в страстном поцелуе. Сони не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки, слишком ошеломляющей казалась эта эфемерная ситуация.
Осознав, что она не отвечает, Камал с трудом оторвался от нее и прошептал ей почти в ухо.
— Не сомневайся, Джон не под какими пытками не солгал бы на суде. Я на самом деле беседовал с ним вчера. Но все обошлось без лишних инцидентов. По обоюдному согласию мы обсудили все, что требовалось для разрешения этой глупой случайности.
Посмотрев ей в глаза, Камал с грустью в голосе продолжил:
— Он на самом деле любит тебя.
— Я знаю, — тихо прошептала Сони.
— Странно… И что тебе мешало дать ему шанс?
Сони продолжала смотреть ему в глаза, молча и тяжело дыша.
— Если ты меня об этом спрашиваешь, тогда и впрямь это странно, — наконец нашлась она что ответить.
Его тихий бархатный голос ласкал слух и создавал ощущение интимности и безопасности, располагающее к откровенности. И Сони сама не поняла, как могла произнести следующее:
— Невозможно впустить человека, если дверь в сердце заперта другим.
Наступило гробовое молчание, которое туманило разум обоим, сводя их с ума. А недоговоренность рождала сомнения.
Их глаза не отрывались друг от друга, пожирая и лаская, ведя свой своеобразный диалог.
— Смею ли я надеяться, что… — наконец произнес Камал, его голос дрожал от страсти и неуверенности, — … что этот другой — я?
В ответ в глазах Сони зажегся какой-то огонек и затуманил взор.
На этот раз Камал впился в нее требовательным поцелуем, и Сони робко ответила на него. Рука скользнула под воротник к его жесткой шевелюре.
Его руки властно блуждали по изгибам ее трепещущего тела, а поцелуй длился целую вечность.
Играя локонами его волос, Сони издала тихий стон.
Но этот непроизвольный стон вырвал её из сетей дурмана.
«Он вновь играет на твоих чувствах…», — внезапно прошептал внутренний голос Сони, как молния, пронзая ее разум и приводя в сознание её затуманенное вожделением существо.
Сони со всей силой оттолкнула его и прокричала:
— Нет!
— Сони?
— Нет! Нет! Не прикасайся…
Камал с недоумением смотрел на нее, хлопая глазами в растерянности:
— Сони? …
Сони била мелкая дрожь, а глаза повлажнели. Но Камал этого не заметил, так как внезапно открылась дверь, и он обернулся.
— Ну и что тут у вас происходит? — спросил Алекс, войдя в палату.
Сони резко отвернулась, чтобы протереть повлажневшие глаза и привести в порядок разметавшиеся во время поцелуя волосы.
— И что же происходит? — ответил Камал вопросом на вопрос, прикасаясь к губам, которые еще пылали от послевкусия сладкого поцелуя.
— Не знаю-не знаю, однако Анна не решилась войти, услыхав за дверью громкие голоса, и послала за мной, — обеспокоенно произнес врач, — Сони, мне нужно вас осмотреть.
— Да, конечно, — покорно согласилась Сони и подошла к больничной койке.
После тщательного осмотра Алекс увел с собой Камала в свой кабинет, оставив Сони отдыхать.
— Но, Алекс, я еще не виделась с сыном, — попыталась противоречить она.
— Пока я вам это запрещаю, — требовательно заявил он и вышел из палаты.
Глава 31 — «Перемирие»
— Камал, как друг и как лечащий врач твоей жены, — начал Алекс, войдя в свой благоустроенный кабинет и располагаясь в кресле, — хотел бы отметить, что все эти бурные перепалки, по крайней мере, на данный момент очень вредны для ее здоровья.
Камал расположился напротив друга на мягкой софе и, скрестив ноги, устало посмотрел в его сторону.
— Да, я понимаю, — произнес Камал, делая глубокий вдох, — сердечный приступ — это не игрушки…
— Вот именно! — укоризненно перебил его Алекс.
Камал провел рукой по лицу и стал поглаживать основание бородки, задумавшись.
— При том, что анализы показывают, что у нее проблемы с сердцем, — продолжил Алекс, — такое было раньше?
Камал задумчиво посмотрел на Алекса:
— Не припоминаю, — сделав глубокий вздох, Камал продолжил, — она никогда не жаловалась на сердце…
— Тогда тем паче, необходимо сделать полное обследование.
— А в целом, как её состояние? — с тревогой спросил Камал.
— Пока стабильное, не вижу никаких преград, чтобы выписать её, думаю, завтра, — внезапно замолчал Алекс, задумчиво потёр бородку и улыбнулся, — хотя, вряд ли она сама захочет уйти.
— Да, ты прав, — заулыбался
