дверь без предупредительного стука. Сони вышла из ванной комнаты и встретилась взглядом с Камалом. Лукавый взгляд посетителя не предвещал ничего хорошего и Сони насторожилась.
— Не слишком ли ты рано для очередной перепалки, — съязвила Сони, глядя ему в глаза, — это вредно для переваривания завтрака.
— Не тревожься за мой желудок, это ни к чему, — парировал он, и без приглашения, придвинув стул, сел, скрестив ноги.
— Наглости тебе не занимать, — фыркнув Сони, достала из сумочки крем и начала натирать им руки. Безразличный вид давался ей с трудом, и она выпалила, — я тебя не приглашала. Твоя бесцеремонность просто невыносима.
Камал лишь фыркнул в ответ и достал из кармана диктофон. Покрутив его в руке, он произнес:
— Вообще-то я к тебе по делу.
— Ты прав! Нам нужно покончить с этим делом раз и навсегда, — перебила его Сони, и подошла к тумбочке, где лежал ненавистный бланк, ожидающий ее подписи, — мой окончательный ответ «нет». Я не откажусь от Дони и буду бороться до конца.
Сони перевела дыхание, встретившись взглядом с Камалом, и разорвав бланк на мелкие кусочки, бросила их ему в лицо.
— А если повезет, я еще и Джимми отвоюю у тебя. Так что готовься к суду. Ты объявил мне войну, я принимаю твой вызов.
Камал вскочил с места, взбесившись от ее выходки, и прогремел басом:
— И на что же ты надеешься? Я ж выверну тебя наизнанку в суде, ты забыла мои возможности?!
— К сожалению, нет! Я отлично тебя знаю!
Сони не отводила глаз, которые почернели как ночь.
Камал перевел дух и первым взял себя в руки.
— Стоп! Временное перемирие, ты согласна? Послушай это, — и Камал включил диктофон.
Через пару секунд она услыхала повторно ту самую тираду Камала, ту самую запись на диктофоне… Она возродила в памяти злосчастный день, когда Римма чуть ли не силком затащила ее в кафе и убедила в тайных злых умыслах Камала.
Не сдержавшись от обиды и боли, она закрыла уши, закричав:
— Я не хочу этого больше слушать.
— Дослушай до конца, — схватив ее за руки, потребовал он.
Покорившись его силе, она вновь прислушалась, и до ее сознания стали доходить странные звуки, которые с каждым словом меняли свой оттенок. В итоге, каким-то чудесным образом голос Камала превратился в голос Риммы.
Выхватив из рук Камала диктофон, Сони со всей силы швырнула его об стенку. Хрупкая аппаратура разлетелась на мелкие кусочки.
— Что все это значит? — в гневе выпалила Сони. — Какую еще шутку ты решил разыграть???
— Что с тобой? — обеспокоился Камал, — Ты что совсем ничего не понимаешь?
— Этот номер со мной не пройдет, — взбесилась она не на шутку, — этим ты ничего не добьёшься. Я не отдам тебе Дони.
— Сони, — Камал схватил ее за руки.
Но она, выдернув руку, подошла к окну и нервно закурила.
— Чего ты добиваешься?
— Я всего лишь хотел показать тебе, что вся эта запись — филькина грамота. Это монтаж. Римма тебя провела, — раздраженно выпалил он, с трудом сдерживая нарастающий гнев.
— Не пытайся запутать и запугать меня. Хочешь разбудить во мне чувство раскаяния. Обвинив во всем меня, в моей глупости…
— Если ты так считаешь, то ты на самом деле глупа!
— Даже раскаявшись, Дони я тебе не отдам.
Сони пронзила его гневным взглядом.
Кинувшись к Сони, Камал выдернул сигарету из рук и прижал ее к стенке. Глаза его метали молнии. На скулах заиграли желваки. Он с трудом сдерживал свою ярость.
— Я заберу его и без этих уловок.
И тяжело дыша ей прямо в лицо, он съязвил:
— Сомневаюсь, что суд может присудить детей падшей женщине.
— Что? — только и смогла промямлить Сони, словно подавившись комом, застрявшим в горле.
— И не сомневайся, речь пойдет о твоей нравственности и моральных устоях. Любой добросовестный человек дважды подумает, прежде чем вверить в руки порочной особы безвинных детей.
— Глупости! Ты шутишь?!
До ее сознания стал доходить смысл сказанных Камалом слов. Кровь прилила к лицу и Сони с трудом произнесла:
— Это необоснованно… — она нервно сглотнула.
— Ты так думаешь? — ехидно усмехнувшись, Камал поглядел на нее, и его бровь изогнулась дугой. — Твой молокосос признается в чем угодно. Тем более, что он уже во всех красочных деталях поведал о ваших шалостях…
Звонкая оплеуха не дала ему возможности и дальше разглагольствовать.
Смерив Сони презрительным взглядом, он гневно выдавил:
— С него хватило и двух ударов в челюсть, чтобы он завизжал, как свинья, умоляя о пощаде…
Еще одна оплеуха и Сони процедила сквозь зубы:
— Это жестоко! Ты просто омерзителен!
Камал сжал ее руки цепкой хваткой, что Сони сжала зубы от боли и зажмурилась, но не издала ни звука. Ему этого и не требовалось. Вся боль, как физическая, так и душевная проявилась в чертах ее лица. Он и забыл, с какими намерениями пришел к ней. Ведь его жгучим желанием, до прихода в клинику, было помириться с ней. Объясниться с Сони во всех недоразумениях, что произошли с ними так внезапно… хотя нет! Это было продуманное, просчитанное действие Риммы. И что в итоге? Он набросился на Сони с обвинениями. Для чего! Для того чтобы обидеть ее как можно сильнее, задеть ее чувства, заставить страдать? Но зачем? Разве не хватает того, что она уже перенесла, выстрадала, ошибочно веря в то, чего нет. Страдая в одиночестве от сомнения в его чувствах. И зная все это, как же он может продолжать дергать ее за нервные окончания, причиняя еще больше боли и мучения?
… нет… он просто хотел самостоятельно убедиться в словах Джона, что между ними не было никакой интрижки…
И эта звонкая оплеуха была откровенным доказательством того, что Сони оскорбилась беспочвенными обвинениями, касательно её порочности… и на мгновение Камал ощутил неимоверную легкость и полную уверенность в супружеской верности…
И вдруг, ощутив внезапный прилив нежности к своей непокорной возлюбленной, он прильнул к ее щеке, вдыхая давно забытый аромат нежной кожи. Ослабив хватку, он коснулся ее плеч, которые нервно вздрогнули от неожиданности.
Сони в замешательстве оттолкнула его и процедила сквозь зубы:
— Не смей!
Их глаза встретились — ее, полные удивления, и его, смягчившиеся от прилива нежности.
— Что ты еще задумал? Решил сфабриковать компромат против меня?
Камал ухмыльнулся и уже более спокойно произнес:
— Мне понадобятся всего несколько человек, которые подтвердят мои слова. Так что соблазнять тебя не придется…
— Тогда зачем все эти игры, все эти уловки, наигранная нежность?
— Ты опять делаешь неправильные выводы, — прошептал тихо Камал и разочарованно вздохнул.
Сони с
