чем пошептаться без лишних ушей), а Иванов оборудовал себе лежанку прямо на командном пункте.
II.
Вострецов, казалось, только-только прикрыл глаза, на минутку забывшись в чутком старческом сне, как его разбудили чьи-то громкие и встревоженные голоса. Он с трудом поднял набрякшие веки, туго соображая, что такого могло произойти за те несколько минут, пока он находился в мимолетном забытьи. Рядом протирал свои заспанные глаза Алексей, тоже, по всей видимости, не до конца понимая, что стряслось и от чего такая суета вокруг. И лишь напружиненный и готовый ко всему Иванов уже стоял полностью одетый и выслушивал доклад одного из дежурных спецназовцев. Проведя рукой по лицу, как бы стряхивая с себя остатки сна, Игорь Николаевич начал вникать в беседу Иванова и спецназовца. Хоть и старческий, но по-прежнему острый ум академика позволил ему быстро войти в суть тревожного доклада. Он быстро скинул свои худые со вздувшимися венами от варикоза босые ноги на холодный пол и кашлянув для прочистки голоса спросил, ни к кому не обращаясь персонально:
— Где Михал Дмитрич?
— Не знаю, — обернулся к нему Иванов, — скорее всего, руководит обороной, где-то наверху.
— В Москву доложили? — спросил он, поднимаясь с дивана и пытаясь стоя натянуть брюки.
— Связи с Москвой нет, — жестко констатировал генерал. — Мы отрезаны и от связи и от помощи с материка.
— Товарищи, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — задался вопросом Боголюбов, вставая с пола. — Я ничегошеньки не понимаю.
— Всё предельно ясно, — клацнул зубами от возбуждения генерал. — Враг высадил многочисленный десант для захвата или уничтожения установки, а заодно и нас с вами. На поверхности идет бой. Бой идет уже четверть часа. Слышны многочисленные выстрелы, и даже взрывы. Никакой ясности в характере боестолкновения не наблюдается, — в темпе телеграфа выдавал информацию Иванов.
— Но как же так?! — воскликнул в недоумении Боголюбов, первым делом надевая очки. — Ведь это же, по сути, объявление войны!
— Это для тебя, Леша, война, а для них, просо зачистка, — огрызнулся академик, успевший за это время одеться. — Одевайся быстрей.
— Да-да, конечно, — поспешил Боголюбов к стулу, на котором лежала его одежда.
— Владимир Всеволодович, — обратился Вострецов к генералу, — прошу вас распоряжаться нами в полном объеме и без всяких скидок.
В минуты крайней опасности, велеречивый и не лишенный театральности академик умел концентрироваться и принимать молниеносные решения, основанные на внутренней дисциплине и точном математическом расчете. Иванов оглядел Вострецова с ног до головы, как будто видел его впервые в жизни, затем, что-то прикинув в уме, кивнул и произнес:
— Хорошо, Игорь Николаевич, я принимаю вас под свое командование. Алексей Сергеевич, а вы, как?
— Я как все, — пожал тот плечами. — Вы — военный, вам и командовать.
— Сержант, — повернулся Иванов, к стоявшему рядом спецназовцу, — что там капитан Самойлов?
— Капитан Самойлов организует круговую оборону возле помещений, где находится особо охраняемое лицо, — кивнул он в сторону академика.
— Добро. Ступайте, сержант. Теперь займемся вами товарищи, — вновь обратил он свой взор на ученых. — В мою обязанность входит сохранение жизни вверенного мне лица, а также недопущение утечки сверхсекретной информации, касающейся установки. Сейчас бой идет на поверхности, и его результаты нами пока не просчитаны, поэтому будем исходить из худшего развития событий. Не исключено, что враг будет пытаться проникнуть сюда любым доступным для него способом. Давеча, находясь у вас в кабинете, Алексей Сергеевич, я заметил сейф с компьютером. Я хочу знать, что находится в сейфе, и какие материалы хранятся в памяти компьютера.
Боголюбов потер рукой лоб в некоторой задумчивости, а потом ответил:
— Собственно говоря, меня уже инструктировали насчет компьютера. И хоть у него нет выхода в интернет, а только локальная связь, я ничего, что могло бы быть расценено, как секретная информация, на нем не хранил. Если, что и было, то только на флэшке, которая находится в сейфе.
— Что там на ней? — быстро среагировал Иванов.
— Некоторые расчеты по параметрам фокусировки установки и трехмерные проекции отдельных деталей, назначение которых понятно лишь тем, кто с этим непосредственно связан.
— Скверно, — покачал головой генерал. — Что еще находится в сейфе?
— Несколько тетрадей с черновыми записями, — покраснел, как девица Боголюбов. — Я часто ношу их с собой, потому что мысли порой возникают совершенно спонтанно…
— Так, все с вами ясно. Идемте к вам в кабинет, — сурово произнес Иванов, окончательно почувствовавший себя главным в этой компании.
— Я с вами, — сунулся было Вострецов, но его остановил воспрещающий жест генерала.
— Игорь Николаевич, а вас я решительно попрошу перебраться в соседнее помещение на КНП. Там дверь, хоть и не слишком бронированная, как я заметил, но все же, не идет ни в какое сравнение с этой — из дуба. Запритесь там и никого не пускайте, пока мы не вернемся. Когда вернемся, я постучу вам двумя короткими и тремя длинными ударами.
— Хорошо, — не стал спорить академик.
— Идемте, Алексей Сергеич, время дорого.
Они, в качестве охраны взяли с собой еще пару спецназовцев из конвоя Вострецова, и двинулись в путь. Идти было не слишком далеко, так как кабинет Боголюбова располагался всего метрах в двухстах от КНП, да к тому же находился на одном с ним уровне. Но путь их все равно казался длиннее, чем был на самом деле. Спешным шагом они двинулись по широким и низким, порой извилистым тоннелям, пронизавшим весь скальный массив, словно дырки в швейцарском сыре. Боголюбов, знавший здесь каждый закуток, уверенно двигался вперед, а вот Иванов с охранниками, если бы не Алексей Сергеевич, непременно бы заплутали в этих переходах. На пути им часто встречались растерянные и перепуганные сотрудники «объекта», которые не могли не то, чтобы прояснить ситуацию, но напротив, сами нуждались в этом. Все они находились в перевозбужденном состоянии, так как у подавляющего большинства из них на поверхности оставались близкие и родные. И только дисциплина, выработанная годами, не давала им сейчас удариться в откровенную панику. Наконец по пути им встретился спешащий и озабоченный майор Гусаров. Генерал первым заприметил рысившего куда-то с автоматом наперевес майора:
— Виктор Петрович! — окликнул он его.
Гусаров повернул голову в их сторону и замер, как вкопанный:
— Слушаю вас, товарищ генерал, — озабоченным голосом произнес майор.
— Вы ведь наверняка знаете больше нашего, — не то спрашивал, не то утверждал генерал. — Что там, наверху?
— Наверху идет бой. Диверсантам удалось захватить аэродром и уничтожить «летающую лабораторию». Это пока все, что мне достоверно известно, — лапидарно ответил майор.
— Виктор Петрович, вы понимаете, что мы ни в коем случае не можем допустить того, чтобы опытный образец и та установка, что
