Книга В лесу - Тана Френч

– И это случилось в четверг. – Сердце у меня оборвалось. – В тот день, когда мы пришли поговорить с Марком.

Надеяться было особо не на что, поэтому я сам удивился собственному огорчению. Я чувствовал себя болваном, причем болваном очень, до крайности уставшим. Хотелось добраться до дома и уснуть. Шон покачал головой и слизал с грязных пальцев сахарную пудру.

– Не, раньше, – сказал он, и сердце у меня снова подпрыгнуло, – я, типа, забыл сперва про совок-то, он мне не нужен был, мы тогда мотыгами колупали эту дебильную дренажную канаву, вот я и подумал, что кто-то взял мой совок и забыл мне отдать. В тот день, когда вы Марка забрали, мне как раз совок понадобился, но наши все заладили: “Не-ет, это не я, я не брал”.

– Значит, по совку понятно, что он твой? И все знали, что совок тебе принадлежит?

– Естественно. На рукоятке мои инициалы, – он откусил здоровенный кусок от пончика, – я их там давным-давно выжег, помню, дождь лил, мы все несколько часов кряду в сарае просидели, а у меня есть швейцарский ножик со всякими другими прибамбасами, я накалил штопор над зажигалкой…

– Ты тогда сказал, что это Мэкер забрал. Почему?

Шон пожал плечами:

– Не знаю. Потому что он вообще на всякие тупые штуки горазд. Нахрена красть совок с моими инициалами? Вот я и решил, что кто-то просто хотел меня позлить.

– И ты подозреваешь Мэкера?

– Да не. Я уж потом сообразил, что доктор Хант, когда мы ушли, сарай-то запер, а ключей у Мэкера нету. – Глаза у него вдруг блеснули. – Это что, орудие убийства? Охренеть!

– Нет, – отрезал я. – Когда именно ты нашел монету, помнишь?

Шон, похоже, расстроился, но честно постарался припомнить – уставился перед собой и принялся болтать ногами.

– Труп в среду нашли, так? – наконец спросил он. Пончик он доел, а обертку смял и кинул в траву. – Тогда это случилось не прямо накануне, потому что тогда мы гребаную дренажную канаву ковыряли, а за день до этого. В понедельник.

Тот разговор с Шоном я до сих пор вспоминаю. Эти воспоминания по-своему успокаивают меня, хотя есть в них и оттенок горечи. Полагаю, в тот день – пускай наверняка пока не скажешь – моя карьера достигла вершины. За время операции “Весталка” я наломал немало дров, но в то утро, несмотря на все, что случилось прежде и ожидало нас потом, – в то утро я действовал уверенно и безошибочно, словно ни разу в жизни не оступался.

– Уверен? – спросил я.

– Ну да. Вы доктора Ханта спросите, он все находки в журнале регистрирует. Я чего теперь, свидетель, что ли? И мне надо будет в суде выступать?

– Возможно, – ответил я. Адреналин зашкаливал, версии и догадки, словно картинки в калейдоскопе, стремительно сменяли одна другую. – Я тебе сообщу.

– Круто! – восхитился Шон. Судя по всему, он уже забыл о разочаровании от того, что его совком никого не убивали. – А защиту свидетеля мне дадут?

– Нет. Но попрошу тебя кое о чем. Возвращайся к работе и скажи остальным, что мы беседовали про некоего типа, которого видели тут за несколько дней до убийства. Я просил тебя более подробно описать его. Справишься?

Никаких улик и доказательств у меня все равно пока не было, и я не хотел заранее выдавать себя.

– Ясен пень! – Шон даже оскорбился. – Работаем под прикрытием. Шикардос!

– Спасибо. Я с тобой еще свяжусь.

Шон слез с капота и пошел к остальным, почесывая затылок под шерстяной шапкой. В уголках рта у него белела сахарная пудра.

* * *

Я обратился к Ханту, он сверился с журналом и подтвердил слова Шона: тот нашел монету в понедельник, за несколько часов до смерти Кэти.

– Отличная находка! – расхваливал Хант. – Чудесная! Чтобы… хм… ее идентифицировать, нам много времени понадобилось. Тут у нас специалиста по монетам нет, а сам я медиевист.

– У кого есть ключ от сарая с находками? – спросил я.

– Пенни эпохи Эдуарда Шестого, начало пятидесятых годов шестнадцатого столетия, – продолжал Хант. – От сарая? А почему вы спрашиваете?

– Да, от сарая с находками. Я слышал, на ночь вы его запираете? Это так?

– Да-да, каждую ночь. Там в основном глиняная посуда, но на всякий случай…

– И у кого есть ключ?

– У меня, разумеется, – Хант снял очки и, подслеповато щурясь, протер их полой свитера, – еще у Марка с Дэмьеном. Чтобы экскурсии водить. На всякий случай. Людям любопытно находки поразглядывать, верно?

– Да, – согласился я.

Вернувшись к машине, я позвонил Сэму. Рядом с парковкой рос каштан, вокруг моей машины валялись колючие шарики, я очистил один и подбрасывал его в воздух, дожидаясь, когда Сэм ответит. Подумаешь, просто стою себе и звоню кому-то, может, свидание назначаю, так что если кто-то и наблюдает за мной, то ничего не заподозрит.

– О’Нил, – ответил Сэм.

– Сэм, это Роб, – я поймал каштан, – я в Нокнари, на раскопках. Захвати Мэддокс и пару помощников и быстрее сюда, да, и криминалистов с собой возьмите, желательно Софи Миллер. Пускай захватят металлоискатель и возьмут спеца, который умеет с ним управляться. Я вас на въезде в поселок жду.

– Принято, – сказал Сэм и повесил трубку.

* * *

Чтобы собрать всех и доехать до Нокнари, понадобится час, не меньше. Я отогнал машину на холм, подальше от археологов, уселся на капот и стал ждать. В воздухе пахло сухой травой и грозой. Казалось, что на свете остался один лишь Нокнари – дальние холмы накрыло тучей, а лес обратился в темную призрачную полоску внизу. Времени после убийства прошло достаточно, и детей снова выпускали гулять одних. Из поселка доносились крики – радостные, или сердитые, или и те и другие одновременно. Сигнализация все еще выла, где-то заходилась в лае собака.

От каждого звука я вздрагивал, чувствуя, как пульсирует в висках кровь. Мозг по-прежнему кипел, складывая общую картинку из улик, фактов и соответствий, составляя фразы, которые нужно сказать остальным. И, несмотря на адреналин, все яснее становилось осознание того, что если я прав, то убийство Кэти Девлин не имеет никакого отношения к случившемуся с Питером и Джейми, – по крайней мере, никаких доказательств тому не существует.

Я так погрузился в рассуждения, что почти забыл, чего тут жду. Когда приехали остальные, сперва я с удивлением смотрел, как ползут по