меня бесят.
— Не нравится тебе праздник, мой ты хороший? — продолжает компостировать мне мозги друг.
— Да норм всё, Рома, — отмахиваюсь я, — устал просто.
— Устал? А я думал ты, наоборот, на позитиве после того, как наконец-то раскидал проблемы, созданные Безруковым.
Молчу. Мне нечего сказать. Не говорить же правду, что устал я вовсе не из-за работы, а из-за того, что приходится корчить из себя грёбаного семьянина в этом разношёрстном кругу влюблённых идиотов. Раньше меня это не парило от слова «совсем», а теперь вот почему-то начало. И до жути раздражают чересчур сытые лица друзей, сидящие рядом со своими жёнами.
Да и хрен с ними, если бы меня до зубовного скрежета не вымораживала моя собственная. Она красноречиво смотрела на то, как Рома многозначительно сжимает ладонь Сони. Или на то, как облизывает взглядом Марк губы своей Тани. А потом с укором взирала на меня, будто бы я был что-то должен ей.
А мне было тошно даже тупо встать в дежурную позу рядом со своей женой. О большем я уже молчу.
И ещё эта иррациональная, навязчивая идея, жужжащая в моей голове, как надоедливый комар. Но да, раньше я желал бы просто быть один на таких вот сборищах, а теперь… На месте Айзы мне неожиданно захотелось увидеть совершенно другую девушку.
Зачем? Почему? Ну, возможно, тогда меня бы не перекашивало от тех слащавых улыбок и понимающих взглядов, которыми обменивались друзья со своими женщинами. Я просто мог точно так же бы тискать Леру, ловить её полные смущения глаза, украдкой целовать тонкие, изящные пальцы и шептать на её ухо бесстыдные обещания того, что я сделаю с ней, когда мы наконец-то останемся одни.
— Все парни уже детишек наклепали, а ты когда порадуешь нас наследником, Данилка?
Перевожу обманчиво равнодушный взгляд на блондинистого манипулятора и смотрю на него в упор, давая понять, что Рома лезет в трансформаторную будку. Но ему будто бы плевать. Грёбаный самоубийца.
— Отвали…
— Ты хоть работаешь над этим?
Качаю головой, поражаюсь полным отсутствием самосохранения с его стороны.
— Рома, остановись.
— Себе это скажи, дружище, — хлопает меня по плечу, — может быть, тогда ты станешь счастлив.
— Я счастлив, — рычу.
— Да? А по тебе и не скажешь. Я не слепой, друг мой, и вижу, как ты смотришь на свою жену. Но мне вот что интересно, а ты будешь точно также смотреть и на ваших будущих детей, м-м?
— Как, блядь? — рычу и закатываю глаза к небу.
— Как будто бы они в твоей жизни лишь надоедливый мусор.
— Знаешь что, Рома? — наступаю на него и максимально жёстко припечатываю этому мудаку в лоб.
Потому что Ветров знает, куда бить и зачем-то мочит со всей дури. Ведь сколько раз за последние месяцы и я сам задумывался о том мальчике, который может появиться у меня с Айзой. Буду ли я любить его так же, как меня любил мой отец? Как именно? Да никак!
Раньше всё это меня не волновало. Но теперь…
— Что?
— Ты бы «спасибо» мне сказал, что я этим мусором обзавёлся, спасая вашу с Соней ванильную историю.
— Ну ты прямо Чёрный Плащ! Только о моей бренной душе и думал, когда вёл Айзу под венец, да?
— Просто делай мою сестру счастливой и не лезь туда, куда тебя не просят. Это понятно?
— Давай, топай, злой и страшный Серый Волк… позже ещё потанцуем. Только не забудь потом прихватить с собой ящик вискаря, который ты мне торчишь.
— Блядь, как она с тобой живёт? — качаю головой и форменно сбегаю с балкона. Уж лучше с Айзой рядом ошиваться, чем терпеть общество этого душнилы.
Со мной всё в порядке! В порядке, я сказал. Меня всё устраивает в моей жизни. Я знал, на что подписывался, когда связывал себя узами брака. Просто я не готов на данный момент ставить точку между мной и Лерой. Вот и всё! Я думал, что переболею девчонкой за пару месяцев и моя горячка по её телу угаснет или вовсе сойдёт на нет. И я снова стану прежним Данилом Шаховым, который трахает всё подряд, а не исключительно ту одну, на которой меня временно переклинило. Но отката пока не случилось. И чудесно, в общем-то. Я нисколько не возражаю. Напротив, потому что мне нравилось быть с Лерой. А почему я должен отказываться от того, от чего кайфую?
Возвращаюсь в дом и намертво приклеиваю к своей недовольной морде радостную улыбку. Вот! Выкуси, Ветров. У меня всё под контролем. Что же до детей? Ну мне и без них заебись. А Айзе указать место я и так могу. Пусть вот сидит в нашем доме и дальше накачивает лицо и тело всяким дерьмом.
А я буду там, где мне хочется. И сколько хочется.
Если понадобится, то до пенсии.
Что же до желания Леры видеть меня разведённым? Ну, всегда можно сунуть под её симпатичный маленький носик поддельные документы. А потом, может, вместо жены заделать ей ребёнка. А лучше двоих. Чтобы она точно уже никуда от меня не делась.
Странно. Эта мысль не вызвала у меня отторжения. Напротив…
Я крутил её в своей голове и так, и эдак. А потом вконец психанул, поняв, что мне надо уносить с этого праздника жизни ноги, а то, чего доброго, я ещё что-нибудь себе придумаю. Теперь меня бесило всё — лучший друг Марк Хан, сюсюкающийся со своей женой. Ветров, вернувшийся вслед за мной и целующийся с Софией. Остальные парни — Громов, Аверин, Гордеев… они выглядели абсолютно счастливыми. Безусловно.
У меня же повсюду были злоебучие нюансы. И я с каждой прожитой минутой ненавидел их все больше и больше. А вишенкой на торте всего этого безумия была Айза.
— Поехали, — безапелляционно кивнул я ей.
— Но я не хочу домой, Данил. Да и рано ещё. Мы же толком и не повеселились, — заартачилась жена и мне захотелось её придушить, особенно в тот момент, когда все парни, будто сговорившись, принялись вопросительно смотреть на нас. И гаденько так улыбаться.
Ну разве ж это друзья?
Сволочи. Не иначе.
Распрощался максимально поспешно, а когда сел за руль и повёз жену домой, то тут же поставил её на место:
— Ещё раз прилюдно возразишь мне, и на подобные мероприятия я буду ездить один. Без тебя!
