по использованным материалам, напоминали загородные дома или дачи не очень богатеньких Буратин из начала 21-го века. Сергей Петрович вспомнил, что перед Революцией у московских богачей и успешных представителей богемы было модно строить дачи в Сокольниках. Видимо, это они и были165.
Задерживаться около госпиталя они не стали, а прошли дальше по 4-му Лучевому просеку через плотину довольно большого пруда166 до платформы Маленковская. Сергей Петрович, сильно удивившийся тому, что платформа была высокой, поинтересовался расписанием электричек. Оказалось, что ходят они раз в 10-15 минут. Это было, конечно, реже, чем в начале 70-х годов, когда ему случалось на них ездить, но вполне терпимо.
Вернувшись к пруду, они отошли в сторону от дороги и расположились на берегу поесть. К этому времени день прогрелся и они часа два позагорали, время от времени охлаждаясь в пруду. И, не дожидаясь вечера, той же дорогой вернулись домой. Сергей Петрович засёк, сколько времени и них ушло на дорогу от госпиталя до дома, оказалось, что неспешным шагом они шли менее получаса. Дома Серафима занялась какими-то хозяйственными делами, а Сергей Петрович ещё раз перечитал последние сводки Совинформбюро, пытаясь понять, изменился ход войны или нет. Но не смог. Во-первых он, как и большинство людей его поколения, не знал точных дат того или иного события. Во-вторых, сводки были слишком расплывчаты и понять, что же на самом деле происходит на фронте, было практически невозможно.
В понедельник Сергей Петрович, наконец, записал всё, что считал важным, Люся это перепечатала, Сергей Петрович выправил текст, и сложил всё в сейф. Поскольку он считал, что сразу перечитывать всё с начала не стоит, а делать в Наркомате ему было нечего, то, постреляв после обеда в тире и поужинав, он взял в столовой сухой паёк на 2 дня и решил посидеть дома наслаждаясь ничего неделаньем.
В Сокольниках его дожидалась Серафима, уже оформившаяся в госпитале. Она рассказала, что главная сестра госпиталя пыталась поселить её в казарму, мол, так будет проще. От этого требования удалось отбиться только с помощью письма из Погрануправления с просьбой оказать содействие вдове командира-пограничника, погибшего в Белорусском пограничном округе 22 июня 1941 года, которым её снабдил товарищ Крымов. Ещё она рассказала, что её включили в график дежурств с завтрашнего дня и что дежурить она будет сутки через сутки. Сергей Петрович, точно знавший, что в 70-е годы палатные сёстры дежурили сутки через двое, подумал, что такой график слишком жёсткий, но списал это на условия военного времени.
Выговорившись, Серафима затащила его в ванну, где и изнасиловала, не дотерпев до постели. А потом, уже в кровати, попросила сделать французский поцелуй. И сама направила руку Сергея Петровича в нужное место, когда у него устал язык. Сергей Петрович удивился такому всплеску гиперсексуальности, но не стал отказывать даме и продержал её в оргазме часа полтора, пока она сама не запросила о пощаде.
А ночью у него разболелась спина. Но встал он, как обычно, до звонка будильника, поставленного на 6:30, разбудил Серафиму, проводил её в госпиталь, не спеша позавтракал сухим пайком, сделал дополнительный комплекс растяжек и только пристроился погонять шарики в телефоне, радуясь, что не надо идти на службу и можно будет заняться спиной, как зазвонил городской телефон. Оказалось, что это звонит Крымов, чтобы сообщить, что в 9:30 Сергею Петровичу надо быть в расположении. Зачем надо, он не объяснил и жалоб Сергея Петровича на плохое самочувствие во внимание не принял. Надо и всё. Пришлось ему бриться, одеваться и ехать на службу.
Оказалось, что с ним хочет пообщаться человек, отвечающий за его легализацию в госпитале (он так и сказал: «за легализацию»). Человек этот был в штатском и ни своего звания, ни должности, ни фамилии не назвал. Поздоровавшись, он сразу перешёл к делу:
– То, что Вы уже призваны на военную, значительно облегчает нашу работу, можно обойтись без многих документов. Но личное дело надо будет заполнить, так что давайте согласуем, что туда пишем. Дата рождения – 26 января 1875 года?
Сергей Петрович быстренько посчитал в уме:
– Да.
– Молодо выглядите, но пусть будет, – он сделал пометку в блокноте.
– Место рождения?
Сергей Петрович прикинул варианты и остановился на самом простом:
– Москва.
– Национальность?
– Русский.
– Социальное происхождение?
Сергей Петрович посмотрел на Крымова. Тот немного подумал, сказал:
– Это надо согласовать, – и встал.
– Подождите, могут быть и другие вопросы для согласования, – остановил его Сергей Петрович.
– Заодно согласуйте и родителей. Фамилия, имя, отчество, род занятий, даты рождения и смерти. Дальше. Партийность?
– Беспартийный.
– Никогда ни в каких партиях не состоял, – добавил Крымов.
– Судимости?
– Нет.
– Под судом и следствием не состоял, – добавил Крымов.
– Образование медицинское высшее?
– Да.
– Раз родились в Москве, запишем, что закончили Медицинский факультет Московского университета. Скажем, в 1900 году. Дата и место призыва?
Сергей Петрович опять посмотрел на Крымова.
– Двадцать первое июня 1941 года, Москва.
– Именно двадцать первое? Не двадцать второе?
– Да.
– Будет привлекать внимание и вызывать вопросы.
– И работать на легенду внедрения.
Специалист по легализации пожал плечами:
– Вам виднее. Дата принятия присяги?
– Двадцать первое июня 1941 года.
– Послужной список?
– Кадровый резерв Санитарного управления РККА.
– Оружие?
– Сергей Петрович, покажите своё разрешение.
Сергей Петрович достал из кармана разрешение на ношение оружия. Специалист по легализации тщательно переписал из него номер пистолета.
– Вроде всё. Если понадобится что-то ещё, я дам знать. Решите, пожалуйста, с происхождением, я подожду.
Крымов встал и пошёл к двери. Сергей Петрович догнал его уже в коридоре.
Подойдя к соседней двери Крымов постучал и, дождавшись ответа, открыл её.
– Разрешите?
– Входите, присаживайтесь. Здравствуйте, Сергей Петрович. Чем обязан?
– Здравствуйте, Кирилл Александрович.
– Для изготовления документов нужны сведения о социальном происхождении и родителях. Что будем писать?
– Сергей Петрович, а что Вы знаете о своих бабушках-дедушках?
– Дедушка по отцовской линии работал каким-то начальником на заводе, вероятно, машиностроительном. В 1941 году, с семьёй, был эвакуирован в Башкирию. В 1943 году вернулся в Москву, в 1945 был командирован в Германию, вывозил оборудование заводов. Дедушка по материнской линии, по крайней мере вскоре после войны, работал директором гастронома на первом этаже этого здания. Но бабушка была с ним в разводе, а где работал мамин отчим я не знаю даже приблизительно. В армию его не призывали, значит, имел бронь. Может, работал в каком-то наркомате, не знаю. Но в 1941 году он тоже был эвакуирован в Башкирию. И тоже с семьёй. Обе бабушки были домохозяйками.
– Не лучшие варианты. А прадедушки?
– Прадедушка по мужской
