пятьдесят фунтов из своей сотни.
— Это тебе на несколько дней.
Он принял свой всезнающий вид ноттингемского пса. — Ты на работе, да?
Я кивнул. — Это День Д. Двадцать часов. Сегодня вечером.
Он осушил свой стакан. Мария вышла с моим. – Принеси еще, дорогая, ладно?
— Ты ленивый ублюдок, — сказал я. — Почему бы тебе не пошевелить пальцем и не сделать это самому?
Он посмеялся. — Знаешь, Майкл, я бы и рад, но она мне не позволила. Она бы обиделась. Не так ли, уточка? Однажды я попытался снять ковровые тапочки, и она полдня дулась. У меня разбилось сердце, когда я увидел разочарованное выражение ее лица. Ну, она любит меня, и я люблю ее. Кроме того, я не знаю, как долго это продлится.
Часть забора была покрашена. — Кто это сделал?
— Она. Ну, я имею в виду, она настояла. Сказала, что ей нечего делать. Ты знаешь меня, Майкл. Я не жестокий человек. Я не хотел ее останавливать.
Я завидовал ему. — Ты встал на ноги.
— Я знаю. Но подумай обо всех случаях, когда я разбивал себе голову.
— Я не вижу много шрамов.
— Это потому, что у меня хорошая шевелюра. Сегодня в девять часов, да? Банда «Зеленых Ног» получит возмездие?
У меня не было секретов ни от Билла, ни у него от меня. — Мы гонимся за их складом.
Он свистнул. — Два миллиона?
— Три, да еще с дурью. Может быть, четыре.
— Ты лучше это сделаешь, чем я. Но если вам нужна помощь, помести меня в багажник «Роллера». Я бы сделал все, лишь бы прокатиться на лучшем моторе Клода. Он, должно быть, совершенно уверен, что справится с этим, если позволит вам это сделать. Это самая ухоженная машина в Англии.
— Я буду управлять. Всего нас будет восемь человек.
— Девять было бы лучше.
— Я возьму Дисмала, — я постучал по зверю ботинком. По мосту шла группа орнитологов, каждый из которых имел бинокль и руководство по распознаванию птиц. — Пойдем внутрь, где мы сможем поговорить.
— Сегодня жарко, — сказал он. — Я ничего не делаю, только пью. Может быть, Мария заварит нам своего крепкого чая. Я научил ее готовить шоколадное пюре в истинном ноттингемширском стиле. Я очень горжусь этим, Майкл. Я не бездельничал с тех пор, как приехал сюда.
Мы сидели в прохладной гостиной. Даже Бриджит никогда не заставляла это место сиять так.
— Как она находит время, чтобы сделать так много?
— Она занимается этим с утра до вечера.
— Она беременна. Ей следует позаботиться о себе.
Он откинулся на диване.
— Я знаю. Я пытаюсь ей сказать. Но она не слушает. И знаешь, Майкл, — он встал и наклонился вперед, — она немного увязла. Она всю ночь со мной. Чертовски чудесно. Я чувствую себя халифом Багдада. Ее как будто было трое. Я все время говорю ей, что ей следует остановиться, потому что у нее ребенок, но по ее словам это не имеет ни малейшего значения. Это еще одна вещь, за которую я должен тебя поблагодарить.
— Я буду сожалеть об этом до самой смерти.
Он встал и толкнул меня под подбородок. — Хотя я собираюсь на ней жениться. Мы готовы к этому. Я не делаю ничего наполовину. Я просто попрошу ее принести нам чаю и бутерброды с сыром.
Дисмал, должно быть, услышал, потому что вошел и лег у пустой каминной решетки. Я погладил его по голове. Он составлял мне компанию, пока я целую ночь сидел в коттедже «Пепперкорн». Он мог бы зарабатывать себе на жизнь, съедая несколько крыс, и, возможно, сдерживая Перси Блемиша, если бы тот настолько сошел с ума, что напал на меня с ножом.
— Дело в том, — сказал Билл, — что восьми из вас вполне может быть достаточно. С другой стороны, если есть Два-Два, с которым нужно считаться, то этого может и не хватить.
— Кто она, черт возьми?
— Это он. Раньше его называли Бантам, потому что он ростом ниже пяти футов и очень худой, но он внезапно воспротивился этому имени и сказал, что больше не хочет, чтобы его называли Бантам. Ну, поскольку он отлично стрелял из винтовки два-два, мы называли его Два-два. Он не возражал против этого. Я никогда не знал его настоящего имени. Но я скажу тебе одну вещь: вас может быть восемь человек, но если Два-Два тебя заметит, он перебьет вас всех, если вы попытаетесь броситься на него с ста ярдов.
— Мы не так это делаем.
— О, двое сзади и двое спереди, не так ли? Но вам придется отправить двоих в дымоход, если Два-два где-то рядом.
— Ты уверен, что он в их банде?
— Был, когда я слышал это в последний раз. Куда, черт возьми, делилась Мария с этой жратвой?
У меня в доме была спрятана пара дробовиков и винтовка-двойка, с большим количеством боеприпасов, с тех времен, когда я ходил пострелять в лес. — Я не могу взять тебя с собой.
Он покачал головой с блеском зависти и стиснул зубы.
— С твоей винтовкой я мог бы тебя прикрыть. Кто-нибудь покажет морду в окне наверху, и я через полсекунды влеплю ему пулю между глаз. На днях я добыл кролика и двух голубей.
— Я думал, что хорошо спрятал ее.
— Майкл, от меня? Скрыть что-нибудь от меня? Не ворчи. Нам обоим следует сесть в эту машину. Никто из людей Клода меня не увидит, если ты накинешь на меня сзади пару одеял. Мы возьмем винтовку и дробовики. Просто расскажи мне свой план нападения, и я объясню, как мы это сделаем. Я служил в Шервудских лесниках всю войну. С несколькими ребятами из «Олд Стабборнс» я бы прибрал пол-Лондона.
Мария вошла с нагруженным подносом, и он не смог удержаться, чтобы погладить ее по заднице, когда она поставила его, но она поцеловала его, так что он получил свою награду вдвойне. У меня возникло искушение отвезти его на ферму Бакшот, потому что он был способен сделать все, что сказал, но его присутствие изменило бы баланс плана. Я объяснил схему на случай, если он сможет высказать конструктивную критику.
Три сэндвича и пинта чая ушли в его глотку.
— Четыре машины — это слишком много, — он прижал руку ко рту. — Двух достаточно. Тогда у вас будет шесть парней для нападения. Клод всегда был расточителен с моторами. Вам нужна точность, а не насыщенность. Если у вас трое сзади и трое спереди, у вас есть по одному человеку с
