ты отлично знаешь. Та самая, которую исполнял бы Пьер Ледюк, если бы не умер.
– Но Пьер Ледюк для меня, как и для всех, только звук пустой. Кто он был? Кто такой я?
– Да не все ли равно? Ведь ты же отказываешься?
– Я хочу знать все, хочу идти с открытыми глазами.
– А если я тебе скажу, ты согласишься?
– Будьте уверены, что, каково бы ни было мое положение, я буду его вполне достоин. Но я хочу знать наконец, кто я.
Арсен Люпен снял шляпу, поклонился и сказал:
– Герман Четвертый, великий герцог Депон-Вельденца, граф Фистингена, владетельный князь Висбадена, курфюрст Треви и прочее и прочее.
Три дня спустя Люпен увозил в автомобиле госпожу Кессельбах. Путешествие проходило в молчании.
К вечеру они приехали в небольшой замок среди листьев и цветов, под огромной черепичной крышей, среди большого сада с вековыми деревьями.
Они застали там Женевьеву, вернувшуюся из соседнего города, куда она ездила нанимать прислугу.
– Вот место нашего пребывания, – сказал Люпен. – Это замок Брёгген. Вы можете в полном спокойствии здесь ожидать конца событий. Здесь безопасно, а с завтрашнего дня Пьер Ледюк, которого я уже известил, будет вашим гостем.
Люпен оставил их, а сам отправился в Вельденц, где передал графу Вольдемару знаменитые письма, отнятые им у Мальрейха.
– Вы знаете мои условия, дорогой Вольдемар, – сказал Люпен. – Восстановить герцогский дом Депон-Вельденц и возвратить великое герцогство великому герцогу Герману Четвертому.
– С сегодняшнего дня я начну переговоры со своим регентством. По моим сведениям, это нетрудно будет устроить. Ну а великий герцог Герман…
– Его Высочество живет в настоящее время под именем Пьера Ледюка в замке Брёгген.
И в тот же вечер Люпен отправился обратно в Париж, чтобы руководить процессом Мальрейха и семи разбойников.
Странный это был процесс.
Много было вопросов, неточностей, противоречий, но Люпен все разъяснил.
Странным было поведение Луи Мальрейха, который безучастно следил за происходящим и лишь время от времени произносил одну-единственную фразу:
– Я – Леон Масье.
Странной показалась судьям очная ставка Мальрейха с сообщниками. Они все в один голос заявили, что не знают его и никогда его не видели. Они получали от него распоряжения по телефону, или в сумерках он передавал свои записки, не говоря ни слова.
Долорес Кессельбах долгое время смотрела на Мальрейха и просто сказала:
– Да, это он. Этот самый человек ворвался ко мне в дом на улице Девинь, похитил меня и запер в сарае Старьевщика. Я узнаю его.
На следующий день Луи Мальрейх, называющий себя Леоном Масье, был приговорен к смертной казни.
Один вопрос оставался неясным для Арсена Люпена.
Почему Мальрейх совершил столько преступлений? Какую цель он преследовал?
Но новые события заставили его забыть о Мальрейхе.
Ему принесли телеграмму из Германии. Это была ожидаемая им развязка. Высокие инстанции поручили графу Вольдемару и троим выборным от дворянства, армии и магистратуры отправиться в замок Брёгген, установить личность великого герцога Германа Четвертого и обсудить с его Высочеством приготовления и церемониал его торжественного въезда в столицу герцогства, причем означенный въезд должен был иметь место в начале следующего месяца.
– На этот раз все готово, – сказал себе Люпен. – Великий проект Кессельбаха осуществляется. Теперь ничего не остается, как показать Пьера Ледюка графу Вольдемару, но это детская игра. Завтра будет объявлено о браке Пьера и Женевьевы, и Вольдемару она будет представлена как невеста великого герцога.
Счастливый и радостный, ехал он на автомобиле в замок Брёгген.
Он остановил автомобиль за полверсты до замка и пошел дальше пешком.
При первом же повороте аллеи он увидел замок в конце темной аллеи из лип. Ему было видно, как по террасе прошла Женевьева.
Ее вид взволновал его.
– Женевьева… Женевьева… – повторял он нежно. – Еще немного, и ты станешь герцогиней. Обещание, данное твоей матери, я исполню…
Он громко засмеялся и свернул с аллеи, идя рядом с вековыми деревьями, чтобы его не могли заметить из замка.
Сейчас он увидит Долорес, милую его сердцу Долорес.
Он осторожно прошел по коридору и вошел в столовую, откуда в отражении зеркал он мог видеть часть гостиной.
Долорес лежала на кушетке. Пьер Ледюк стоял на коленях и восторженно смотрел на нее.
Глава восьмая
Карта Европы
I
Пьер Ледюк любил Долорес.
Это открытие вызвало в Люпене сильную боль, и он ясно наконец понял, чем для него постепенно стала Долорес.
Пьер Ледюк не двигался, но его губы тихо шевелились, и казалось, что Долорес просыпалась. Тихо и медленно подняла она ресницы, повернула голову и взглянула на молодого человека. И Люпен увидел ее взгляд – полный покорной страсти и нежной любви.
Люпен ворвался в гостиную, не владея собой, оттолкнул Пьера Ледюка и закричал:
– И вы не знаете? Он не говорил вам, этот негодяй? А вы любите его?.. Он – великий герцог! Великий курфюрст! Да он всего только Бопре, Жерар Бопре… Бродяга… Нищий, которого я подобрал в грязи!
Он схватил Пьера, поднял и выкинул за окно.
Когда он обернулся к Долорес, в ее глазах сверкала такая ненависть, какой он никогда не видал. Неужели это была Долорес?
Она, с трудом сдерживая гнев, проговорила:
– Что вы делаете? Как вы смеете?.. Так это правда? Он солгал мне?
– Солгал ли он? – воскликнул Люпен. – Он великий герцог! Так, картонный паяц, которого я дергал за ниточку… Но я бы сделал его великим герцогом, если бы…
Он подошел к Долорес, с трудом сдерживая волнение, сказал:
– Налево – Эльзас-Лотарингия… направо – Вюртемберг-Баден, Бавария… Южная Германия… все эти государства придавлены сапогом пруссака и всегда готовы свергнуть его господство… Понимаете ли вы, что может сделать в этой ситуации такой человек, как я?
Еще тише он продолжал:
– Налево – Эльзас-Лотарингия… понимаете ли вы? Это не мечта, нет, самая очевидная реальность, которая осуществится на днях, быть может, завтра… Да, я так хочу… хочу. О, все, что я собираюсь сделать и сделаю, – это поразительно. Нет, вы подумайте только: в двух шагах от Эльзас-Лотарингии… в сердце Германии, близ старого Рейна. Немного интриги, немного ума – и можно перевернуть весь мир. У меня все это есть! И я стану властелином! Для другого, для Пьера – титул и почести… А мне власть! Я останусь в тени. Никакой должности! Быть может, я соглашусь стать садовником… Какая чудная жизнь! Ухаживать за цветами и изменять по своему желанию карту Европы.
Он положил руки на плечи молодой женщине и сказал:
– Вот мой план. Каким бы он ни
