отвоевали у Ситгара, тоже находятся мои наместники. Правда, пока их царским званием я не наделил.
— Не моё дело, но Неонин и Винлик надолго в твоих руках не задержатся, — Дилль прищурился. — Юловар не такой правитель, чтобы бросить важные города.
— Однако именно это он и сделал, — усмехнулся Джагатай.
— То была вынужденная мера. Теперь, когда враги разбиты, а Ситгар снова стал могущественной страной, Юловар захочет видеть эти две южные жемчужины в своей короне.
Теперь прищурился уже Джагатай.
— Ты разбираешься в политике, как я погляжу. Ты — могучий маг и храбрый воин. Мне нужны такие люди. Для тех, кто мне предан, я не пожалею ничего.
Дилль насупился. Вот так — открыто и незатейливо ему предлагают стать одним из хиваши.
— Я тебе даже больше скажу, — чёрные глаза Джагатая неотрывно смотрели на Дилля. — Я мог бы выдать замуж свою любимую дочь за такого человека. И этот человек мог бы наследовать трон пустынной империи после моей смерти.
— Дочь, которая царица?
— Она самая. Вот, посмотри, — с этими словами Джагатай снял с шеи медальон и протянул его Диллю.
На небольшом овале был портрет девушки. Чёрные кучерявые волосы обрамляли миловидное лицо, а раскосые миндалевидные глаза чем-то напомнили Диллю глаза Илонны. Даже на портрете было понятно, что девушка очень хороша — в жизни она должна была оказаться куда красивее.
— Просто красавица, — Дилль вернул Джагатаю медальон. — Её муж станет самым счастливым человеком.
— Им мог бы стать ты.
Дилль тяжко вздохнул. Похоже, каган не привык принимать отказы. Если сказать ему, что у Дилля уже есть жена, в лучшем случае Джагатай не примет это во внимание, а в худшем — рассвирепеет. Вспомнив случай с принцессой Лорной, Дилль тут же придумал новую историю и сказал:
— Ты был со мною честен, а потому я не могу не предупредить тебя. Магия ваших колдуний, что отняла у меня душу, отравила мой организм. Я вернул себе своё тело, но не смог излечить его. Поэтому, — Дилль понизил голос до шёпота, — моё семя до сих пор ядовито для женщин.
— Не может быть! — нахмурился Джагатай. — Никогда не слышал о таком.
— А ты думаешь, как я одолел пустынную деву? Она пыталась совокупиться со мной, очень пострадала от моего… гм… яда, ослабла, из-за чего мне и удалось убить её. Нет, ты, каган, не думай ничего такого. Я не отказываюсь от женитьбы на твоей дочери, просто хочу, чтобы ты знал — первая наша с ней ночь станет для неё последней.
Джагатай почесал в затылке с таким ошарашенным видом, что Дилль с огромным трудом удержался от усмешки.
— Ну, ладно, женитьбу оставим в покое. Захочешь женщину, вон тебе наложницы — их много. Так что? Ты готов стать моей опорой в битвах?
Веселье улетучилось. Дилль поглядел в глаза Джагатая и сказал:
— Каган, зачем ты спрашиваешь, когда знаешь ответ? Я — адепт ситгарской Академии магии. Я — воин клана Григот. И, в конце концов, я — граф Альфитрианский и подданный Ситгара. Неужели ты допускаешь, что я могу стать предателем? А, если даже так, то будешь ли ты верить человеку, который изменил своему королю ради собственной выгоды?
— Я знаю многих, кто переходил на сторону сильнейшего. Из некоторых получались хорошие военачальники и советники.
— А остальные вновь предавали, когда наступал тяжёлый час, — усмехнулся Дилль. — Джагатай, мы с тобой оказали друг другу услуги — я сжёг ведьм, а ты спас мне жизнь. Во всяком случае, не убил меня. Мы квиты. Я предан Ситгару, королю, Академии и клану Григот. Все мои друзья — там. Ситгар и каганат воюют меж собой уже сотни лет. Вы разрушили Сталгард, до которого мне, по большому счёту нет никакого дела, но вы напали на Григот. А это — мой клан. Мы с тобой — враги. Ты, насколько я знаю, прекрасный воин и военачальник. Ты знаешь, что такое воинская честь. Поэтому не предлагай мне того, что отказался бы делать сам.
Джагатай долго молчал.
— Желал бы я иметь друзей, которые обладали бы малой толикой чести моего врага, — сказал он. — Ты был честен со мной, я отвечу тебе тем же. Ты выбрал свой путь. Надеюсь, ты понимаешь, что просто отпустить тебя я не могу. Маг, в одиночку уничтоживший Ковен, когда-нибудь обрушится на мои земли. Надо быть безумцем, чтобы самому себе рыть могилу. И держать тебя в тюрьме я тоже не стану — ты же устроишь какую-нибудь магическую штуку и сбежишь. Отказываясь от моего предложения, ты вынуждаешь меня убить тебя.
— Вот и делай добро людям, — проворчал Дилль. — Я понимаю твои затруднения, каган. Но, раз уж ты совершил ошибку и не убил меня до сих пор, то изволь. Знаешь, как я одолел ваших старух? При поддержке той самой Великой Госпожи, именем которой они творили зло на хивашской земле. Она разрешила мне не стать обычной жертвой, а умереть в бою. И даже поделилась крохотной частичкой своего могущества. Результаты ты видел. Как думаешь, что останется от твоего дворца и от города, если я призову Великую Госпожу?
Лицо Джагатая помрачнело, а рука легла на рукоять сабли. Дилль зажёг крохотный световой шарик над ладонью.
— Он быстрее. Давай пока обойдёмся без смертоубийства.
Джагатай снял руку с сабли, но лицо его осталось напряжённым.
— Ты ведь должен знать, как Ситгар выиграл войну против всех, — спокойно продолжил Дилль. — Это произошло благодаря драконам. Великим драконам, которые участвовали ещё в Величайшей битве. Их привёл я. Тринн и Аид прислушались к моей просьбе и сожгли половину тилисской армии, после чего улетели обратно в Запретный предел.
— Я слышал, что великие снизошли до битвы на стороне Ситгара, — осторожно сказал Джагатай. — Но почему — никто не знает.
— Знаешь, почему они это сделали? Потому что я — младший брат дракона. А теперь подумай, что они сделают с Эрмелеком, когда узнают, что меня предательски убили здесь. Этот прекрасный город превратится в пепелище. И все его жители тоже. А потом и все ваши кочевья, табуны лошадей, верблюдов и овец. И тот город, в котором царицей является твоя дочь, тоже сгорит дотла. Хивашский каганат станет выжженной пустыней. И всё это произойдёт потому, что ты, каган, не захотел сдержать своего слова.
Лицо Джагатая почернело от гнева.
— Напрасно ты мне угрожаешь, маг.
— Ты сам вынудил меня к этому, — спокойно ответил Дилль. — Вместо того, чтобы обсудить, как можно примирить две страны, ты предпочитаешь продолжить древние распри. Будь по-твоему. Великая Госпожа сказала мне, что обожает кровопролитие и войны. Пожалуй, я доставлю ей некоторое удовольствие, заодно надолго сделаю южные
