со своими девушками обычно не дохожу до серьезных отношений. В сущности, я этого избегаю. Я считаю так: если девушка слишком ко мне привязалась, то пришло время расстаться. Иначе будут обиды и злость. Поэтому я и ухватился за Викторию. Я чувствовал, что должен разрядить обстановку, и быстро.
– Ты целовался с Викторией в коридоре в тот вечер?
Джесси смущенно опустил голову. Он с нею целовался.
Я надеялась, что этого не было, но это было, было.
– Я не хотел причинять тебе боль.
– Стало быть, ты решил, что целуясь с другой девушкой, ты пощадишь мои чувства? – Я вырвала свою руку. Я начинала чувствовать злость, а я этого не хотела.
– Ты мне тоже нравилась, понимаешь? Но я сделал то, что считал лучшим, чтобы поумерить твои ожидания. А потом, когда началось все это безумие с созданием озера Эбердин, я подумал: кому от этого будет хуже, если мы все так или иначе распрощаемся через несколько недель? Почему бы не пожить настоящим?
– Это глупо, Джесси. Пожалуйста, давай не будем больше об этом говорить, – попросила я. – Я не выдержу еще одного такого же дерьмового прощания.
– В том-то и дело. – Парень облизнул губы. – Я не могу стоять здесь и говорить, что влюбился бы в тебя, будь это нормальный учебный год. – Он сделал один шаг ко мне, потом второй. – Но я все-таки влюбился в тебя, Кили. И теперь не хочу тебя отпускать. Я не хочу с тобой прощаться.
Я вся дрожала. И даже попыталась пошутить, чтобы скрыть это.
– Я и так знала это, Джесси. – Я хлопнула его по руке. – Ты ведь даже не смог сказать мне, что твоя мать подписала соглашение с оценщиками.
Джесси не рассмеялся. И даже не улыбнулся.
– Потому что я не хотел портить последние дни, когда мы были вместе. Я хотел проводить с тобой каждую минуту… и чтобы каждую минуту нам было хорошо.
Его напор совершенно застал меня врасплох.
– Но ты же уезжаешь, Джесси. И я не знаю, куда поеду я…
– Все это не имеет никакого значения. Мы можем что-нибудь придумать, Кили. Послушай, даже мои лучшие друзья не знают меня так хорошо, как ты. Я никогда ни с кем не говорил раньше о своей семье, даже с Зито. То, что есть между нами… это не похоже ни на что из того, что у меня с кем-нибудь было прежде.
Я хотела напомнить Джесси, что он, в сущности, никогда не говорил со мною об отношениях в своей семье по своей воле. Строго говоря, мы с ним ни разу серьезно этого не обсуждали. Но я догадалась, что его чувства были запрятаны так глубоко, что даже малейшая их утечка казалась ему чем-то вроде прорыва плотины. Я могла понять это лучше, чем кто-либо другой.
Джесси продолжал:
– Мы так похожи. Именно поэтому ты вчера и пришла за помощью именно ко мне. Потому что знала, что я правильно пойму то, что ты хотела сделать для Морган. – Он отвел с моего лица прядь волос. – Я знаю, у нас все может получиться.
– Что может получиться?
– Я хочу быть с тобой, Кили. Я не хочу тебя потерять. – Голос Джесси сейчас звучал совсем по-другому. В нем не было ни капли бравады, хвастовства. Ни капли веселости или насмешливости. И он был непривычно тих.
– Джесси…
– Просто подумай над этим. – Парень притянул меня ближе, так что теперь я вынуждена была запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. – Нет ничего такого, что помешало бы нам вместе приятно проводить время каждый день, начиная с сегодняшнего. – Его лицо прояснилось. – Нам вовсе необязательно покидать Эбердин, унося в сердце печаль. Я знаю, в твоей жизни многое перекорежено. То, что случилось у вас с Морган, то, что происходит у тебя в семье… Мы с тобой вместе сможем многое исправить.
Я постаралась изо всех сил ухватиться за слова Джесси. Я уронила голову ему на грудь. Он был такой теплый. И его сердце билось так быстро.
– Это именно те слова, которые я хотела услышать от тебя на тайном выпускном балу, – прошептала я.
– Я знаю, что все испортил, Кили, но поверь мне, тогда я уже испытывал к тебе эти чувства. Я просто психовал из-за того, что должен был тебя потерять. Я не хотел говорить тебе, что уезжаю. Я не хотел уезжать. Я хотел одного – провести с тобой прекрасный вечер. Но я повел себя как идиот.
Я никогда прежде не задумывалась о том, какой была бы наша с Джесси совместная жизнь не в Эбердине, а в каком-нибудь другом месте. Я просто не смела позволять себе об этом думать. Джесси был почти мифической фигурой в моей жизни, существом настолько сказочным, что он казался мне почти нереальным.
– Я никогда и помыслить не могла, что буду с тобой, – сказала я. – Твое внимание заставило меня почувствовать себя сильнее, лучше. Но… – Улыбка Джесси вдруг начала увядать, и это разбивало мне сердце, но я заставила себя продолжить: – Но мне не нужен кто-то, с кем я смогу только приятно проводить время.
– Значит, такой человек тебе не нужен?
Я покачала головой:
– Нет. Ведь иногда мне будет грустно.
– Ну, тогда я точно буду знать, как тебя развеселить.
– У тебя не всегда получится меня развеселить.
– Я не понимаю тебя. В первый же вечер ты сказала, что любишь меня, а теперь ты вдруг не хочешь быть со мной! Потому что ты хочешь, чтобы иногда тебе было грустно? Так? – Джесси сказал это так, будто ничего не понимал, но я знаю – ему было все понятно. Потому что никто никогда не выглядел грустнее, чем он в этот момент.
Я не знала, как ему все объяснить, потому что в это мгновение я впервые начала осознавать правду: я нуждалась в Джесси, чтобы заделать трещину, появившуюся в моих отношениях с Морган, я нуждалась в Джесси, потому что не хотела даже представить себе жизни без Эбердина. Но у меня больше не было Морган, да и Эбердин был уже потерян. Так что теперь Джесси значил для меня уже отнюдь не столько, сколько значил прежде.
– Прости меня, – вздохнула я.
Джесси моргнул:
– Вот это да! – Он медленно выдохнул. – Не хочу показаться тебе дебилом, но я ни секунды не думал, что ты меня отвергнешь. – Он немного посмеялся, расстегнул несколько пуговиц на рубашке и обмахнул воротничком разгоряченную шею. – Это же не означает, что я дебил, верно?
– Нет, Джесси, не означает.
– Я тебе не верю, но, чтобы потрафить
