действия к другому (конъюнктив есть ведь как раз модус перехода и сдвига, модус наступления действия). Латынь в этом смысле поступает значительно грубее. С латинской точки зрения повторяемость и многократность действий есть просто неопределенное множество действий, возникающих совершенно самостоятельно. Поэтому классическая латынь во всяких итеративных предложениях ставит, как правило, индикатив, почему мы и отнесли итеративные предложения прежде всего к определяющим придаточным предложениям с 1-м типом подчинения. Но кое-где уже и в классической латыни, и гораздо чаще в после-классической латыни, ставится, на греческий манер, конъюнктив. Если этот конъюнктив понимать как обыкновенный потенциальный конъюнктив, то все итеративные предложения (относительные, временные и условные) также необходимо причислять к определяющим предложениям, где, как мы знаем, времена и наклонения ставятся такие же, как и в независимых предложениях. Если же конъюнктив понимать здесь на манер определяемых придаточных предложений, то есть подчеркивать в нем моменты основания, следствия, цели и так далее, то ясно, что такого рода относительные-итеративные, временные-итеративные и условно-итеративные необходимо будет относить к определяемо-определяющим придаточным предложениям. Здесь мы остановились на этом последнем, имея в виду возможность соответствующего толкования конъюнктива.
Весьма интересный тип придаточных предложений из этой группы составляют те, которые, будучи в основном временными, содержат в себе раскрытие какого-нибудь момента действия главного предложения или установку действия, противоположного действию главного предложения. К общему определяющему характеру таких придаточных предложений присоединяется здесь выражение и самого определяемого предмета (например, в виде следственного оттенка), почему и они тоже должны быть относимы в данную группу.
Наконец, поскольку желаемое (так же как и цель) есть то, что не просто существует, но только еще может быть или должно быть достигнуто, то это делает желательные предложения определяемыми, а потому выражение желательности в относительных и условных предложениях тоже делает эти относительно-желательные и условные-желательные предложения определяемо-определяющими.
4. Неполно-подчиненные придаточные предложения
Мы рассмотрели придаточные предложения, применяющие 1-й способ подчинения и применяющие 3-й способ подчинения. Теперь рассмотрим придаточные предложения, применяющие 2-й способ подчинения, то есть модальное подчинение с сохранением независимости времени. Перечислим эти предложения.
1) По правилу attractio modi – предложения (главным образом относительные и условные) в зависимости от конъюнктива или инфинитива главного и чаще другого придаточного предложения.
2) По правилу repraesentatio temporum – все придаточные предложения, подчиненные правилу consecutio temporum, но допускающие coni. praes. и perf., несмотря на историческое время управляющего глагола, в целях того или иного представления их действия не с точки зрения субъекта главного предложения, а с точки зрения пишущего или говорящего. Сюда относятся: а) косвенные вопросы, б) относительные, в) временные (адверсативные), г) причинные, д) следственные, е) условные, ж) уступительные, з) целевые предложения.
Этот небольшой список модально-подчиненных придаточных предложений с независимостью их времени имеет немалое значение. Особенно важен тип фактически следственных придаточных предложений, действие которых пишущий или говорящий представляет со своей точки зрения, то есть как наличное при нем в настоящем или как бывшее до него в прошлом. Когда имеется в виду не только самый вывод следствия, но по-преимуществу объективный результат этого вывода, то сила факта в данном случае приводит и к независимости времени этого факта, то есть к выходу за пределы consecutio temporum. Если мы скажем: Hic homo adeo naturam ducem secutus est, ut nunc non abberret – «Этот человек до того последовал природе, что теперь он уже не ошибается», – то здесь после исторического времени главного предложения стоит не историческое время конъюнктива, а настоящее время конъюнктива. Тот, кто так пишет или говорит, очевидно, представляет себе отсутствие ошибок «этого человека» именно в настоящем, в настоящем для самого пишущего или говорящего. Здесь время придаточного предложения оказалось вырванным из контекста consecutio temporum и стало независимым от главного предложения. Это очень яркий тип чисто модального подчинения при сохранении временной независимости. Такие предложения мы называем неполно-подчиненными.
Поскольку примеров на attractio modi обычно приводится в учебниках достаточно, мы сейчас не будем касаться этого слишком очевидного предмета и не будем приводить примеров. Гораздо реже приводятся примеры на repraesentatio temporum, кроме только что указанных предложений следствия. Поэтому на оставшиеся типы repraesentatio temporum стоит привести хотя бы некоторые примеры.
Цезарь (Bell. Gall. 1 14), упрекая гельветов в гордости и хвастовстве, напоминает им, что боги иной раз долго терпят человеческие преступления именно тогда, когда хотят строже наказать людей. И после исторического времени управляющего глагола – Caesar respondit – мы здесь читаем:
Consuesse enim deos immortales, quo gravius homines ex commutatione rerum doleant, quos pro scelere eorum ulcisci velint, his diuturniorem impunitatem concedere –
«Ведь бессмертные боги имеют обыкновение оставлять более долгое время безнаказанными тех, которым они хотят отомстить за их преступление, чтобы тем тяжелее люди страдали вследствие перемены обстоятельств».
Здесь в порядке consecutio temporum глаголы «хотят» и «страдали» мы ожидали бы в coni. imperf. Но тогда это значило бы, что Цезарь говорит о воле богов и страдании людей только в то время, когда он вел эти переговоры с гельветами. Однако Цезарь хочет превратить свои слова о воле богов и страдании людей в общее суждение, имеющее значение для всех времен. Поэтому он вырывает указанные глаголы из контекста consecutio temporum, то есть делает их времена независимыми, и потом ставит их в настоящем времени для выражения постоянства и обобщенности.
Далее, когда имеется условный период в зависимости от исторического времени управляющего глагола, то в латинском языке является большим неудобством то обстоятельство, что по правилу о последовательности времен протасис всех основных форм условного периода, то есть и реального, и потенциального, и также ирреального, всегда одинаково должен стоять в coni. imperf. или plusquamperf. Правда, часто вовсе и не требуется точное различение трех основных форм условного периода в контексте косвенной речи. Однако само собой разумеется, такая невыразительность и неповоротливость языка может вести иной раз и к недоразумениям. В таких случаях латинский язык находит очень простой выход: он просто не применяет полностью правило последовательности времен и вместо модально-временного подчинения проводит одно только модальное подчинение, вырывая сомнительное время из контекста consecutio temporum и заменяя его через coni. praes. для подчеркивания наличной здесь потенциальности. У Цезаря (там же I 34):
Ariovistus respondit: Si quid ipsi se velit, ilium ad se venire oportere –
«Ариовист ответил, что если ему что-нибудь нужно было бы от Цезаря, то он сам к нему пришел бы; а если Цезарь чего-нибудь от него хочет, то нужно ему прийти к
