поэтому на всякий случай заблаговременно привстала и передвинулась в дальний угол своей клетки. Сайрус подошел ближе и попытался ткнуть ее лезвием. Нэнси отстранилась, но он снова просунул шпатель между прутьями клетки. И опять ей удалось увернуться, правда, на этот раз он чуть не задел ее.
Потерпев неудачу с Нэнси, Сайрус приблизился к клетке, где сидела Шарон, и попытался достать ее. Однако лезвие было слишком коротким, и в своих тщетных попытках он только больно вывернул себе запястье. Шпатель выпал из его руки прямо в клетку к Шарон. Сайрус отскочил назад и потер занывшую кисть. А потом, чуть не плача от досады и жалости к самому себе, снова вернулся к клетке и начал с такой страшной силой пинать ее ногами, что металлическое сооружение затряслось, а девушка стала биться головой о прутья. Наконец, немного успокоившись и всласть наиздевавшись над Шарон, он лягнул на прощанье по нескольку раз и две другие клетки. И только после этого, полностью позабыв о потерянном шпателе, ушел из кабинета с обиженным видом, словно ребенок, которому не дали любимую игрушку.
Все три девушки, затаив дыхание, в страхе ждали, что он изменит свое решение и вернется к ним продолжить свои безумные развлечения. Но вскоре они услышали, как внизу хлопнула входная дверь часовни, и Сайрус запер ее на ключ.
— Шарон, теперь у нас есть инструмент! — радостно воскликнула Гвен, которая первой пришла в себя после ухода Сайруса.
— Ну и что? Как он нам поможет?
— Что значит «как»? — удивилась Гвен. — Надо попробовать расшатать им замки на клетках, чтобы выбраться отсюда.
— Да, но ты, наверное, забыла, что часовня тоже заперта на замок, а на окне — решетка.
Гвен тяжело вздохнула, все еще не теряя надежды и ожидая, что и это препятствие они как-нибудь одолеют.
— Не надо паниковать. Мы теперь шаг за шагом приближаемся к свободе. И теперь ни в коем случае нельзя отчаиваться! Нам бы только выбраться из клеток, а уж из часовни мы как-нибудь улизнем. А если ничего не придумаем, то как только они снова войдут сюда, надо будет броситься в открытую дверь и бежать отсюда, куда глаза глядят. Не раздумывая.
— Хорошо, — согласилась Шарон, но в голосе ее звучало сомнение и уже слышались нотки отчаяния. — Ладно. Раз уж шпатель у меня, я и начну со своего замка.
— А теперь молись за нас, Нэнси, — тихо добавила Гвен.
Глава пятнадцатая
Берт Джонсон закрыл машину, вошел в полицейский участок Вишневой Горки и поздоровался с шерифом Уэйном Каннингемом. Сидя за старым, видавшим виды конторским столом, шериф предложил Берту стул возле стены, а потом поинтересовался:
— Чем могу помочь, мистер Джонсон? Как я понимаю, мы с вами в некотором роде, коллеги, верно?
Голос у шерифа был высоким, скрипучим и немного гнусавым, как у всех коренных жителей Западной Виргинии. Когда он пожимал Берту руку, у того сложилось впечатление, что работа шерифа не мешает ему в свободное время копать землю или пахать. Он был невысокого роста, держался спокойно и уверенно, брови у него росли густыми пучками, а в волосах уже проступила благородная седина.
— Да, я тоже служу в полиции, — подтвердил Берт, счастливый от того, что смог хоть как-то завязать разговор. — Видите ли, шериф, я разыскиваю свою падчерицу Нэнси. Ей семнадцать лет, и она сбежала из дому. А я боюсь, как бы с ней не произошло каких неприятностей. Да и потом… в ее побеге я отчасти сам виноват. Она бросила нас, потому что мы с ней… ну, короче, не совсем правильно друг друга поняли. Вот я и прошу вас помочь мне разыскать ее и убедить вернуться домой. Я обещал ее матери, что все будет хорошо.
На самом деле после исчезновения Нэнси Гарриет стал г просто несносной. Берту так и не хватило мужества признаться ей, что на самом деле произошло между ним и падчерицей, но Гарриет интуитивно чувствовала, что виноват во всем именно он, и не переставала грызть его п днем, и ночью. Скандалы происходили непрерывно, и очень скоро Берт понял, что если не начнет действовать, то может потерять и жену. Обдумывая возможный разговор с Нэнси, он готов был пойти на любые унижения — извиняться перед ней, стоять на коленях, лишь бы она согласилась опять вернуться домой. Но важно было не только уговорить ее поехать вместе с ним назад, а еще и упросить не говорить ничего матери о случившемся в ту субботу.
Шериф Каннингем внимательно выслушал Берта и постарался успокоить его:
— Я думаю, мистер Джонсон, вам не следует так сильно убиваться и винить себя в ее побеге. Вы даже не представляете, сколько подростков убегает сегодня из дому и ведет себя самым возмутительным образом. Но виноваты в этом только они сами, а не их родные или приемные родители.
Берт лишь скромно пожал плечами. Он-то знал, кто повинен в этой истории, и теперь пытался предстать перед шерифом заботливым отчимом, отчаявшимся в своем горе.
— А почему вы думаете, что я смогу вам как-то помочь? — поинтересовался Каннингем. — Ведь если я не ошибаюсь, вы не из наших мест?
— Это верно. Мы живем в Льюистауне, на юго-западе Пенсильвании. А дело было так: Нэнси ушла из дома три дня назад, и ее видели мои помощники из патрульной машины. Она стояла на дороге и голосовала в вашу сторону. Они хотели подъехать к ней, чтобы спросить, не нужно ли ее куда-нибудь подвезти, но пока они развернулись, было уже поздно; Нэнси как раз садилась в белый фургончик к каким-то двум молодым парням. Они записали на всякий случай номер автомобиля, но преследовать их не стали, потому что для этого не было никакого повода.
Шерифа, казалось, это начало заинтересовывать, и он весь подался вперед:
— И что же, вы хотите сказать, что смогли проследить путь этого фургончика до нашего городка? Простите, но ведь до Льюистауна отсюда никак не меньше двухсот миль!
— Это действительно так, — вздохнул Берт. — Но после этого я сразу проверил номер машины в полиции штата и в соседних. И именно в вашем городке про нее уже успели услышать. Мне сообщили, что какие-то молодые люди ограбили у вас продуктовый магазин, а потом скрылись в белом фургоне именно с этими номерными знаками.
— Вот это да! — изумился шериф, одобрительно кивнув Джонсону, — вы, наверное, неплохой полицейский.
— Благодарю вас, шериф. К сожалению, Нэнси скорее всего тоже участвовала в этой краже. Но я не сомневаюсь, что она
