Книга Вавилон. Сокрытая история - Ребекка Куанг

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165

Общество Гермеса по-прежнему молчало. За подоконником Робина не появилось никакой записки. Виктуар и Рами побывали на указанных Энтони местах – у вынимающегося кирпича за собором церкви Христа, у потаенной скамейки в ботаническом саду, у перевернутого ялика в излучине Черуэлла, – но не нашли никаких признаков, что там кто-то недавно побывал. Они даже почти целый час гуляли перед «Крученым корнем» в надежде, что их заметит Гриффин, но привлекли только пристальные взгляды завсегдатаев.

Однако и ничего катастрофического тоже не произошло – ни к кому не вломилась оксфордская полиция. Летти снова начала задыхаться за обедом в буфете, но Виктуар хлопнула ее по спине, сделав вид, что Летти просто подавилась виноградиной. Робин со злостью подумал, что поведение Летти, увы, подтверждает мнение о том, что женщины – нервные истерички с куриными мозгами.

Пока им ничего не грозило. И все же они не могли отделаться от чувства, что время поджимает – у многих людей начнут возникать подозрения, и везение не будет длиться вечно. Но куда еще им податься? Если они сбегут, то общество Гермеса их не найдет. Они застряли в ловушке обязательств.

– Ох, – выдохнул Рами, перебирая письма из своего почтового ящика, чтобы отделить бесполезные буклеты от важных сообщений. – Я кое-что забыл.

– Что? – спросила Летти.

– Прием на факультете. – Рами помахал толстой кремовой карточкой с приглашением. – Проклятая факультетская вечеринка уже в эту пятницу.

– Разумеется, мы не пойдем, – сказал Робин.

– Мы не можем не пойти, – возразил Рами. – Это же прием на факультете.

Каждый год перед началом второго триместра Королевский институт перевода устраивал вечеринку в саду на территории Университетского колледжа для преподавателей, студентов и аспирантов. Четверо друзей побывали уже на трех. Это были долгие, ничем не примечательные мероприятия; как и на всех оксфордских приемах, еда была так себе, а речи длинными. Робин не мог понять, почему Рами придает этому такое значение.

– И что с того? – спросила Виктуар.

– А то, что идут все. Это обязательно, – ответил Рами. – Теперь все уже знают, что мы вернулись, ведь утром мы наткнулись на профессора Крафт перед камерой Рэдклиффа и многие видели Летти в буфете. Нам придется туда пойти.

Робин не мог представить ничего более ужасающего, чем есть закуски в обществе всех преподавателей и студентов Вавилона.

– Ты свихнулся? – возмутилась Виктуар. – Эти приемы длятся бесконечно, мы не выдержим.

– Это всего лишь вечеринка, – сказал Рами.

– Три перемены блюд? Вино? Речи? Летти едва держится, а ты хочешь поставить ее перед Крафт и Плейфером, чтобы она рассказывала им, как замечательно проводила время в Кантоне в эти три месяца?

– Я справлюсь, – пролепетала Летти, никого не убедив.

– Если мы не придем, возникнут вопросы…

– А если Летти вырвет прямо на стол, вопросов не возникнет?

– Она может притвориться, что отравилась едой, – заявил Рами. – Можно сказать, что все утро ее подташнивало, это объяснит, почему она такая бледная и потеет и почему у нее был припадок в буфете. Но что может быть подозрительнее, чем наше отсутствие на приеме?

Робин посмотрел на Виктуар в надежде, что у нее найдутся контраргументы. Но Виктуар смотрела на него с теми же ожиданиями.

– Если мы сумеем не выглядеть совершенно обезумевшими, – твердо сказал Рами, – то получим еще один день. Или два. Вот в чем дело. Больше времени. Только это имеет значение.

Пятница выдалась не по сезону жаркой. Началось все с типичной для января утренней прохлады, но к середине дня солнце пробилось сквозь облачный покров и засияло в полную силу. Все они переоценили холод, когда одевались, но, оказавшись во дворе, уже не могли снять шерстяное нижнее белье, а значит, пришлось потеть.

В том году вечеринка в саду была самой экстравагантной из всех, которые когда-либо устраивал Вавилон. Факультет купался в деньгах после визита в университет русского князя Александра в мае предыдущего года; остроумие и мастерство принявших князя переводчиков произвели на него такое впечатление, что он пожертвовал Вавилону тысячу фунтов стерлингов на любые нужды. Профессора тратили эти средства щедро, но непродуманно. В центре двора бодро играл струнный квартет, хотя все обходили его стороной, потому что из-за шума невозможно было разговаривать. По лужайке бродили полдюжины павлинов, которых, по слухам, привезли из Лондонского зоопарка, и клевали всех, кто одет в яркие цвета. По центру лужайки под шатром стояли три длинных стола с едой и напитками. Предлагались сэндвичи, пирожки, пестрая смесь шоколадных конфет и мороженое семи разных вкусов.

Студенты и преподаватели Вавилона толпились вокруг быстро нагревающихся бокалов с вином, болтая о всяких пустяках. Как и на всех прочих факультетах Оксфорда, в Институте перевода процветали внутреннее соперничество и ревность по поводу финансирования и назначений. Проблема усугублялась тем, что каждый переводчик считал свой язык более богатым, более поэтичным, более литературным и более пригодным для серебра, чем другие.

Вавилонские предрассудки были странными и запутанными. Романские языки считались более престижными на литературной кафедре[94], хотя арабский и китайский высоко ценились в силу того, что сильно отличались от всех других, в то время как языки, более близкие к английскому, такие как гэльский и валлийский, не вызывали почти никакого уважения. Поэтому даже пустяковые беседы становились опасными; очень легко было обидеть собеседника, выказав слишком много или слишком мало энтузиазма по поводу его исследований.

Среди гостей расхаживал преподобный Фредерик Чарльз Пламтр, декан факультета, и совершенно очевидно, каждому предстояло пожать ему руку, притвориться, будто они верят, что он их помнит, хотя он явно понятия не имел, как их зовут, и выдержать до боли банальный разговор о том, откуда они родом и что изучают, прежде чем он пойдет дальше.

И все это длилось невыносимо долгие три часа, потому что никто не мог уйти, пока не закончится банкет. Места были распределены, и отсутствие сразу бросилось бы в глаза. Придется остаться до заката, пока не произнесут все тосты, а ученым и студентам не надоест притворяться, что они безумно рады общению.

Это просто катастрофа, решил Робин, оглядевшись. Лучше было не приходить. Глупое решение. Робин заметил, как один аспирант трижды задал Виктуар вопрос, прежде чем она наконец обратила на него внимание. Летти стояла в углу и пила холодную воду стакан за стаканом, на ее лбу выступила испарина. Рами держался лучше всех, беседуя с группой первокурсников, засыпавших его вопросами о путешествии, но, когда Робин проходил мимо, Рами разразился таким резким, истерическим смехом, что напугал его.

Когда Робин окинул взглядом собравшуюся на лужайке толпу людей, у него закружилась голова. Это безумие, подумал он, полное безумие,

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165