источникам, приводимым выше, надо добавить еще следующие материалы: «История Женолака» аббата Никола, старшего кюре этого города («Мемуары Нимской академии», 1896, стр. 162); «История Женолакского монастыря», того же автора (Ним. изд. Жервэ Седо, 1890); кроме Мазеля (ор. cit., стр. 35); Жана Кавалье (ор. cit., стр. 209) — письмо шевалье д’Эгина Шамильяру от 25 декабря и др. Никакие документы не опровергают того, что рассказано в записях Самуила Шабру о расправе гугенотов с хуторами.
67
…крепостью с бойницами, узкими, как лезвие ножа. — Имеется в виду форт, построенный Вобаном, в котором ныне помещаются тюрьма и городской музей. В 1688 году были сооружены три крепости (в Алесе, в Сент-Ипполите и в Ниме), их пушки должны были держать в почтительном страхе «мятежный край».
68
…Но вот в Сервисе, в кордегардии… — Существует много документов, подтверждающих эпизод в замке Сервис, когда Жан Кавалье повторил ту же уловку, с помощью которой он вторгся 9 ноября в крепость Сен-Шапт.
Житель Алеса, состоявший в городском ополчении, желая «поупражняться в письме», как говорил он, делал заметки о событиях, в которых он принимал участие. («Отрывки, касающиеся войны камизаров в окрестностях Алеса, Верну, Шейлара и др.»«Написаны безвестным сочинителем в 1692–1709 гг., опубликованы с введением и примечаниями Мариуса Тальона, в Прива, типография «Патриот», 1887). На 26 странице записок говорится: «Молись, — сказал ей один из сих разбойников, прицелившись в нее. Ружье дало осечку, но вторым выстрелом он убил девушку…»
Но у Жана Кавалье в его «Воспоминаниях» (ор. cit., стр. 84) вместо привратника фигурирует губернатор, а вместо его дочери, пастуха и «мальчика по имени Поль» (которые одни только и были жертвами в Сервасе, по словам жителя города Алеса) — сорок человек гарнизона.
69
…на Алесской Луговине, усеянной трупами… — По поводу сражения на Алесском лугу у Мазеля говорится:
а) «…Вот одно из дивных деяний провидения, поразившее ужасом великим наших врагов. Кавалье собрал верных своих неподалеку от Алеса, в селении, именуемом в наших краях Красные выселки; о том донесли губернатору сего города, и он вышел против них во главе знатных людей, находившихся там, гарнизона крепости и богатых горожан, а всего выступило более семисот человек; у Кавалье же было лишь около шестидесяти человек, все жалкие бедняки, неловкие, неискушенные в ратном деле. Говорят, что губернатор приказал своим захватить с собой веревок, намереваясь связать пленных по двое и привести их в город, дабы они получили примерное наказание. Кавалье было некое откровение свыше, обещавшее ему победу. Он приказал собравшимся отойти в другую сторону и стал поджидать врагов со своими шестьюдесятью бойцами; видя, что они стоят, преклонив колено, враг возомнил, что они просят пощады и помилования, желая спасти свою жизнь. Но, видя по их движениям, что мысль сия ошибочна, паписты стали стрелять по ним и кричать: «Убей их! Убей!» Однако же никакого вреда им выстрелами своими не причинили: воины поднялись и, запев псалом, ринулись на врага с такой быстротой, что ехавшие впереди знатные господа и горожане пришли в смятение при первом же залпе, особливо когда увидели, как упали на землю некоторые из них, и, слыша крики раненых, повернули вспять, опрокинули пеших солдат, и все вражеское войско обратилось в бегство. Одни укрылись в замке Сен-Кристоль, а другие — в городе Алесе и в крепости его, и беглецы кричали там, что все погибло. Вот каково действие страха, коим господь поразил врагов наших». (Мазель, ор. cit.)
6) Житель Алеса, служивший в городском ополчении, отмечает в своих записках (ор. cit., стр. 27), что ополченцы пытались остановить бегство всадников, а для того даже стреляли и них, Девятнадцать ополченцев и солдат были убиты, причем все получили ранения в спину, а из повстанцев, по словам настоятеля монастыря, убито только трое (ор. cit., письмо от 27 декабря).
70
…звали его не то Брусс, не то Бруссе… — Несомненно, речь идет о пасторе Клоде Бруссоне, колесованном за пять лет до описываемых событий (ноябрь 1697 г.)
Лабом сообщает (ор. cit., стр. 91), что в Бастид де Вираке 29 января 1703 г. пророк приказал «шести-семи католикам раздеться перед казнью, чтобы их одежда оставалась чистой…»
71
Их привели к Мари Долговязой. — «Если ему не повиновались, тотчас являлась его пророчица, Мари Долговязая, и по вдохновению свыше приговаривала непокорных к смерти, и, без долгих рассуждений, их убивали», — пишет Вольтер («Век Людовика XIV»), который слышал об этом от Жана Кавалье двадцать четыре года спустя.
72
…на глазах у гарнизона, который заперся в замке. — «…Мессиром Феске, сеньором сих мест, овладел великий страх, и он сам, и кюре, и все наши враги в тех краях поспешили запереться в замке. Кастане и Мулин послали сказать им, что если они посмеют выстрелить хоть один раз, то в наказание будут сожжены и замок и город. От такой угрозы они присмирели и не оказывали нам ни малейшего сопротивления. Люди наши собрались в церкви и на городской площади, и там Мулин с Кастане проповедовали весь день и всю ночь. Захватив все оружие, какое удалось найти, они сожгли церковь и отступили… и т. д.» (Мазель, ор. cit., стр. 32.) «Отходя, он (Кастане) салютовал замку залпом из двадцати ружей и крикнул: «Мессир Феске, не бойтесь, мы хотим оказать честь вашей супруге!» (Лабом, ор. cit., стр. 103–104.) Марион (ор. cit.) поясняет, что жена Феске осталась протестанткой.
(Хронология событий: Сен-Жермен — 1 января 1703 года; Сен-Морис — 6 января, Сент-Андре 28 января, в канун этого вторичного вторжения Кастане «салютовал» госпоже Феске.)
73
«Юлиана Отступника». — Генерал-майор Жак де. Жюльен, внук пастора Себастьяна де Жюльена, получил у гугенотов прозвище «Юлиан Отступник» по аналогии с римским императором Юлианом, который, будучи воспитан в христианской вере, сделал попытку восстановить язычество. Одно время Жак до Жюльен служил в войсках протестантов у водуазцев (в чине подполковника), но там он слишком медленно продвигался по службе. После того как ему пообещали жалованье и чин полковника, он возвращается во Францию, отрекается от веры и выступает против своих бывших соратников. Он считал, что Брольи и Бавилю недостает решительности: если бы Пон-де-Монвер был «разрушен и сметен с лица земли, семена фанатической ереси не дали бы ни единого ростка», — пишет он в донесении военному министру от 25 мая 1703 года
