— Ее нельзя открыть изнутри. Нам отключили электричество.
— Здесь есть рация? — спрашивает Джоэл. — Ты можешь связаться со своими?
— Мне нечего им сказать.
Я хватаю генерала за ворот.
Это выводит меня из себя.
— Ты им скажешь, что у нас здесь активированная боеголовка, которая взорвется через пятнадцать минут, — говорю я. — И это, между прочим, будет чистая правда. Ты скажешь им, чтобы они нас выпустили отсюда, если не хотят, чтобы бомба взорвалась. И напоследок упомянешь, что я готова к переговорам.
— Можешь делать со мной все, что хочешь. Я не активирую эту боеголовку.
Я отпускаю его и делаю шаг назад.
— Ты хочешь поиграть со мной, генерал. Ты думаешь, что худшее, что я могу сделать, — это убить тебя. Артуро не говорил тебе о силе моего взгляда. Что я могу навсегда выжечь твои мозги. — Я делаю паузу. — Если в течение десяти секунд ты не назовешь мне код активации, я воткну тебе в лоб такую иглу, что до конца жизни — сколько бы ты ни прожил еще — у тебя будет интеллект шимпанзе.
— Я не могу тебе позволить взорвать эту бомбу.
— Хорошо. — Я подхожу и хватаю его за челюсть, рывком поднимая голову и заставляя смотреть на меня. — Вглядись как следует, генерал! В глаза ведьмы, которую ты хотел взять под контроль. Смотри, где я приготовила огонь, в котором ты сгоришь.
Глава семнадцатая
Десять минут спустя по приказу главного командира дверь открывается снаружи, и мы выкатываем под ночное небо полностью активированную боеголовку. Детонатор отсчитывает секунды. Пятнадцать минут до Армагеддона. Если очень быстро ехать, то мы и солдаты еще успеем спастись от взрыва. Над нашими головами светит полная луна, заливая всю пустыню молочно–белым сиянием. Вид фантастический, словно тысячи лет назад уже был ядерный взрыв, и радиация осталась.
Целая маленькая армия держит нас под прицелом самого совершенного оружия.
Мы полностью окружены — от сторожевых вышек до скал на холме.
Минутой раньше бормочущий генерал Хэйвор приказал выпустить нас.
Но они не послушались.
Главный командир сейчас Артуро.
Когда мы выезжаем из пещеры, он выступает вперед.
— Сита, — говорит он. — Это безумие.
— Не тебе говорить мне о безумии, Артуро. — Я держу пистолет у головы генерала Хэйвора, прикрывая себя и Джоэла его трясущимся телом. Он плакал, когда я ввинчивалась в его сознание, но и сопротивлялся. Мне пришлось почти лишить его рассудка, прежде чем я добилась от него того, чего хотела. Показывая на бомбу, я добавляю: — Меньше, чем через пятнадцать минут она взорвется. Ты и твои люди едва успеваете спастись.
Артуро качает головой.
— Мы не можем позволить тебе сбежать. Приказ президента Соединенных Штатов. Ты должна быть остановлена любой ценой. — Он показывает на окружающих нас солдат. — Нам найдут замену.
Я выдавливаю усмешку:
— Ты не пожертвуешь всеми этими людьми.
— Это не мое решение.
— Ерунда! Они ждут твоей команды. Скомандуй им бросить оружие и убираться отсюда к чертовой матери. — Я делаю паузу. — Ты блефуешь.
Артуро смотрит мне в глаза. Мой взгляд его не пугает.
— Я молюсь о том, чтобы блефовала ты, — мягко говорит он.
Счетчик детонатора подходит к четырнадцати минутам.
Я встречаюсь взглядом с Артуро:
— Когда ты последний раз молился, Артуро? Перед судом инквизиции? В день, когда тебя повесили? Я сделала то, что сделала, потому что знаю, какую угрозу моя кровь представляет для мира. Сегодня я убила всех этих людей по той же причине — чтобы защитить человечество.
Артуро спорит:
— Защитить нас от чего? От возможности превратиться во что–то более великое? В существа, которые не будут стареть, не станут причинять друг другу вред? Ты уже смеялась над моей миссией. И семьсот лет назад ты тоже надо мной смеялась. И все же моя идея остается самой благородной на земле — сделать человечество совершенным, позволить ему стать богоподобным.
— Ты не можешь стать богоподобным, сливаясь с чудовищем!
Мои слова его удивляют.
— Ты не чудовище, Сита.
— Но я не ангел. А если и ангел, то ангел смерти — во всяком случае, для человечества. Да, у меня есть право на жизнь. Его мне даровал Кришна. Но только при условии, что я буду жить одна и не буду создавать себе подобных. Теперь я нарушила эту священную клятву. Возможно, он уже осудил меня, поэтому я и вынуждена здесь страдать и убивать всех этих людей. Но что сделано, то сделано. Я — то, что я есть. Человечество — то, что оно есть. Мы никогда не соединимся. Разве ты этого не видишь?
— А ты разве меня не видишь, Сита? Я пример того, чего можно добиться, смешав наши ДНК. И я всего лишь неполный пример, потому что не смог завершить процесс. Только подумай, во что может превратиться человечество, если ты позволишь мне поэкспериментировать с твоей кровью всего несколько недель. Хватит даже нескольких дней. Это все, о чем я прошу. Потом, когда я закончу, я обещаю, что отпущу тебя. Я сделаю так, что ты будешь на свободе.
Я с горечью говорю:
— Я вижу тебя, Артуро. Я вижу, в кого ты превратился. В молодости ты был идеальным человеком: преданным, любящим, талантливым. Но твой талант испарился в тот день, когда ты получил мою кровь. Твоя любовь тоже испарилась. Ради своих экспериментов ты даже пожертвовал мальчиком, которого любил. Ты пожертвовал нами — нашей любовью. Ты лгал мне и, думаю, сейчас снова лжешь. Ты больше не предан Христу — ты предан только себе. Хотя я тоже лгала своему богу, я все равно люблю Кришну и молюсь, чтобы он простил мне мои грехи. Я все еще люблю тебя и молю тебя приказать своим людям нас отпустить. Но поскольку я люблю и его и тебя, я не могу сдаться. Ты не получишь моей крови. — Я делаю паузу. — Ни один человек ее не получит.
Артуро меня знает. Он знает, что я не блефую, когда речь идет о жизни и смерти.
Таймер подходит к тринадцати минутам. Несчастливое число. Его лицо и голос показывают, что он отступился.
— Я не могу позволить тебе уйти, — говорит он спокойно.
Я киваю:
— Тогда мы будем здесь стоять, пока не взорвется бомба.
Джоэл смотрит на меня. Я смотрю на Джоэла. Говорить больше не о чем.
Артуро стоит неподвижно как статуя. Светит луна.
Двенадцать минут. Одиннадцать. Десять.
Десяти минут еще может хватить, чтобы спастись от взрыва.
— Arturo, ti prego, — вдруг говорю я. — Артуро, пожалуйста. По крайней мере предупреди своих людей. Пусть они бегут. На моей совести уже достаточно крови.
