Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Мы нервничали. Сначала пошел один слух, потом другой. И наконец, по радио выступила королева Вильгельмина. С дрожью в голосе она сообщила, что Германия напала на нашу любимую Голландию. Произошло вторжение, но мы будем сражаться.
Это случилось в пятницу, 10 мая 1940 года. Никто не понимал, что делать. Большинство людей, как и я, отправились на работу, словно в обычный день. В конторе царило тяжелое настроение. Все были потрясены. Господин Франк был белым, как бумага. Мы собрались вокруг радиоприемника в его кабинете и целый день слушали новости. Отважная голландская армия вела бои с превосходящими силами противника. Мы выстоим. Разговаривать никому не хотелось. Мы молча занимались своей работой. Нам ничего не оставалось – только ждать.
Во время обеда прибежал Хенк. Мы обнялись, боясь представить, что может случиться. В течение дня несколько раз выли сирены воздушной тревоги. Никаких убежищ в нашем районе не было, поэтому мы просто ждали отбоя. Но бомбы на город не падали. Я не видела ни боев, ни людей в военной форме. Пошли слухи, что немецкие солдаты маскировались под медсестер, фермеров, монахинь и голландских рыбаков. По радио периодически призывали оставаться дома и избавиться от всех алкогольных напитков, чтобы обезопасить женщин от немецких солдат, если они появятся. Люди бросились в магазины, чтобы скупить как можно больше продовольствия.
Вступил в действие комендантский час – после восьми на улицу выходить было запрещено. Нам велели заклеить стекла в окнах, чтобы защититься от осколков и щепок при бомбежке. Нужно было купить черную бумагу, чтобы надежно закрыть окна на ночь. Я так и сделала.
Все это время я слушала радио. Информация поступала противоречивая. Сражаются ли наши голландские войска? Действительно ли голландское правительство послало корабль в Эймейден, чтобы перевезти евреев в Англию? Правда ли, что многие евреи покончили с собой, а другие отплыли в Англию на купленных лодках и катерах? Такая неразбериха продолжалась несколько дней – все выходные. Любая информация распространялась, как лесной пожар. Говорили, что бои идут вокруг города Амерсфоорт, что крестьянам велели эвакуироваться, а коровы остались на пастбищах, и теперь они стонут и ревут, потому что их несколько дней не доили.
Потом до нас дошли еще более страшные слухи: королева вместе с семьей и правительством ночью отплыли в Англию. С собой они забрали весь золотой запас Голландии. Все были потрясены. Монархисты рыдали от стыда. Они чувствовали себя преданными и брошенными. Потом прошел слух, что принц Бернард, супруг принцессы Юлианы, тайно вернулся в Голландию и присоединился к войскам в Зееланде.
Все закончилось так же неожиданно, как и началось. 14 мая в семь вечера по радио выступил генерал Винкельман. Он сообщил, что немцы разбомбили Роттердам и часть территории страны затоплена из-за открытых дамб. Немцы угрожают разбомбить Утрехт и Амстердам, если Голландия продолжит сопротивляться. Чтобы сохранить жизни людей и имущество, Голландия сдается. Генерал просил всех сохранять спокойствие и ожидать дальнейших указаний.
Немцы атаковали нас, как самые подлые воры, среди ночи. Неожиданно оказалось, что наш мир больше нам не принадлежит. Мы ждали, что же будет, но в душах кипела ярость. С нами не могло случиться ничего более страшного – мы потеряли свободу.
Кто-то сжигал антинацистские газеты, английские книги и словари. Другие стали интересоваться друзьями и соседями. Неожиданно стало очень важно знать, кто испытывает симпатию к нацистам и может быть шпионом. И как теперь говорить с теми, кому больше нельзя доверять?
На улицах появились люди в немецкой военной форме. Германская армия триумфальным парадом прошла по Амстердаму. Люди карабкались на плечи друг другу, многие стояли группками. Немцы прошли по залитым весенним солнцем улицам. Их танки и моторизованные части проехали от моста Берлаге до площади Дам. Голландцы смотрели на них с невозмутимыми и спокойными лицами. Из своих крысиных нор вылезли голландские нацисты – они-то были рады и счастливы, махали флагами и бросали цветы. Кто-то, как мы с Хенком, отвернулся и не стал смотреть на это. Для нас было только две стороны: правильная – истинные голландцы, не приемлющие нацизма, и неправильная – люди, симпатизирующие нацистам и готовые сотрудничать с захватчиками. Третьего не дано.
Жизнь продолжалась, почти как обычно. Фирма «Травис и компания» продолжала процветать. Мы спокойно работали целыми днями. Каждый час по четыре раза звонили колокола на Вестеркерк (Западная церковь), которая располагалась на нашей улице. Высокая церковь из красного кирпича считалась местом упокоения праха Рембрандта. Колокола звонили торжественно и печально. Звук их приглушали большие вязы вдоль канала.
Когда мы только переехали на Принсенграхт, я все время прислушивалась к этому звону. Каждые пятнадцать минут отвлекалась от работы, бросала взгляд за окно и смотрела, как чайки пикируют на воду канала, чтобы добыть пищу. Но уже через несколько недель я перестала замечать звон церковных колоколов. Они стали частью нашей жизни.
Как-то раз господин Франк отозвал меня в сторону и с довольным лицом сообщил, что увидел объявление о сдаче комнат в нашем квартале – в доме № 25 по улице Хунзестраат. На следующее утро перед работой мы вместе с ним отправились в самый обычный кирпичный дом на улице Хунзестраат. От квартиры Франков на Мерведеплейн его отделяло всего два квартала. Комнаты находились на первом этаже. Господин Франк позвонил, и нам открыла дверь невысокая, симпатичная женщина, темноволосая и пухленькая – госпожа Самсон. Господин Франк представился, мы пожали руки друг другу. Мы понимали, что госпожа Самсон – еврейка. Она показала нам комнаты, рассказывая, почему они неожиданно освободились. Она была очень разговорчива и общительна.
Оказалось, дочь Самсон вышла замуж и поселилась в Хилверсеме, в нескольких милях от Амстердама. В день нападения немцев вся семья решила бежать в Англию и кинулась в портовый город Эймейден. Муж госпожи Самсон был фотографом, снимал детей в школах. Когда он вернулся домой и узнал, что его дочь и двое маленьких внуков пытаются скрыться, то решил поехать в Эймейден, чтобы найти их и попрощаться. Он не знал, что семья его дочери не смогла сесть на переполненные корабли и вернулась в Хилверсем. Разыскивая родных, господин Самсон поднялся на корабль и не смог сойти. Так он случайно отплыл в Англию.
Теперь госпожа Самсон осталась одна в квартире. Бедная женщина не представляла, увидит ли когда-нибудь мужа. Жить в одиночестве она боялась, поэтому решила сдать комнаты.
Я сразу же сказала, что мы готовы переехать немедленно. Женщина с облегчением вздохнула. В такие времена всегда лучше жить рядом с молодыми, сильными людьми.
Мы с Хенком переехали к госпоже Самсон. Сначала сказали ей, что женаты, но потом, когда лучше узнали друг друга, признались, что пока это не так, но мы собираемся пожениться в ближайшем будущем. Необычные времена требовали необычных действий.
Днем мы слышали гул немецких самолетов. Сообщали, что Люксембург и Бельгия сдались так же быстро, как Нидерланды. Германские войска вторглись во Францию, и там шли бои. Невилла Чемберлена на посту премьер-министра Англии сменил Уинстон Черчилль.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
