Ги де Лузиньян купил остров у братьев-тамплиеров, которые незадолго до того получили его от Ричарда Львиное Сердце, а потом запросили с Ги весьма значительную сумму — 100 тыс. золотых безантов (почти полтонны золота в монете). Таких денег у Ги не было, и он решил обратиться за помощью к западноевропейским государствам. Самую заметную военную и финансовую помощь ему оказали генуэзцы. Эта поддержка позволила ему укрепиться на острове, привлечь к себе сторонников и подавить сопротивление местного населения. Генуэзцы, в силу этого также заложили основы для процветания собственной торговли на Кипре и надолго оттеснили на второй план всех своих конкурентов, прежде всего венецианцев. Задумавшись об устройстве новообретенных земель, Ги де Лузиньян одновременно направляет посольства во Францию, Англию, Каталонию с приглашением европейским рыцарям поддержать начинание, за что, как сказано в кипрской хронике Леонтия Махеры, он гарантировал вновь прибывшим «серебро, золото, наследство им и их сыновьям». Тогда же Ги де Лузиньян признает себя вассалом французского короля Филиппа II Августа (1165–1223)[60], вероятно, также в обмен на военную или финансовую помощь. Привилегии получили, естественно, и сторонники Ги, прибывшие с ним на остров из Палестины[61], Еще одним, пожалуй, самым мудрым шагом Ги оказались переговоры с Египтом, в результате которых ему удалось отвести угрозу нападения на остров со стороны самого грозного мусульманского соседа. Однако, став в 1192 г. реальным правителем Кипра, земли, которой приросла его иерусалимская корона, он не мыслил Кипр как отдельное королевство и до конца дней своих продолжал считать себя королем Иерусалимским. Несмотря на это, и справедливо, почти все средневековые авторы смело называют его первым королем Кипрского государства. В августе 1194 г. Ги де Лузиньян умер и был похоронен братьями-тамплиерами в Никосии.
После смерти Ги де Лузиньяна Кипр унаследовал его старший брат Амори[62], сначала как сеньор Кипра. Он же стал первым из Лузиньянов, кто в действительности был венчан короной Кипра в январе 1197 г. Это стало возможным, поскольку перед этим, в 1196 г., в обмен на титул короля Кипра он признал себя вассалом германского императора Генриха VI[63]. В планы Генриха VI входило включение всего Латинского Востока в состав Священной Римской империи германской нации. Вассальная зависимость кипро-иерусалимского короля могла бы стать значительным политическим успехом императора в реализации задуманного. Тем не менее, этого не случилось. Вассалитет оставался совершенной формальностью вплоть до освобождения от него Кипра папой после смерти Фридриха II Гогенштауфена. Лузиньяны же, благодаря шагу Амори, навсегда обрели кипрскую, а затем и иерусалимскую короны. Оставшись в 1196 г. после смерти первой жены Эшив Ибелин уже венценосным вдовцом, в 1198 г. Амори женится во второй раз на младшей дочери короля Иерусалима Амори I Изабелле Иерусалимской, трехкратной вдове Онфруа Торонского, Конрада Монферратского и Генриха Шампанского, и, соединяя претензии брата-консорта с кровью Арден-Анжуйской династии, становится королем Иерусалима Амори II[64]. Средневековые авторы высоко оценивают личные качества Амори как монарха и подчеркивают, что он был первым из Лузиньянов, кто стал монархом двух королевств. Кипрского и Иерусалимского, которыми он управлял с большим искусством и совершенством до самой смерти. Следует отметить, что оба королевства никогда не объединялись в одно (вся придворная иерархия эпохи Лузиньянов оставалась дуалистической), и Амори являлся королем для каждого из них по отдельности. Обладание Амори двумя коронами позволило впоследствии его потомкам — кипрским королям — претендовать на титул королей Иерусалима.
На время правления этого ловкого, хитрого и опытнейшего политика пришелся Четвертый крестовый поход (1202–1204). Положение латинян на Востоке при этом было весьма нестабильным. Сам Амори планировал новую экспедицию против султана Египта, поэтому он с нетерпением ждал помощи с Запада и надеялся вернуть себе утерянные земли в Палестине[65]. Казалось бы, у короля Кипра и Иерусалима не было права игнорировать новый крестовый поход европейцев. И тем не менее, это случилось: он отказался принимать участие в Четвертом крестовом походе, поняв, что латиняне Константинополя бесполезны для крестоносцев Сирии и Кипра, ибо завоевание Константинополя означало окончание крестового похода. Более того, образование Латинской империи и других крестоносных государств на территории Византии оказалось губительным для Востока. Латинский Константинополь разделил силы крестоносцев, поглощал материальные и людские ресурсы, ранее предназначавшиеся только для защиты Святой Земли. На Кипр подались беженцы из Константинополя, с Балкан и Пелопоннеса. Единовременный приток большого числа мигрантов создавал серьезную нагрузку для социальных отношений и экономики только что созданного маленького государства. В обратном направлении — из Святой Земли в Константинополь — начался, по словам Эрнуля, «великий исход». Около сотни рыцарей (среди которых Гуго и Рауль де Сент-Омер Тивериадские, Тьери де Термонд), многие туркополы, сержанты, а также горожане и даже клирики покинули латинский Восток. Это означало ослабление военной мощи латинян Востока[66]. Однако королю Амори все же удалось частично вернуть утраченные земли, но не благодаря помощи с Запада, а потому что у султана Египта сдали нервы. Аль-Адиль, не дожидаясь подхода к Амори подкрепления из Европы, решил с ним «договориться» и в знак примирения в сентябре 1204 г. вернул ему Яффу, Рамлу и Лидду.
В начале XIII в. Лузиньяны чуть было не потеряли свой киипрский трон, который вполне мог оказаться в руках рода Ибелинов. Последние в этот период играли куда более важную и заметную роль в политических делах на Востоке, чем Лузиньяны. В 1205 г. Амори Лузиньяну наследовал его сын от первого брака с Эшив Ибелин Гуго I (1205–1218). В 1217 г. начался Пятый крестовый поход (1217–1229), в котором Кипр должен был принять участие. Остров не стал местом сбора крестоносцев, как это изначально планировалась. Правда, в октябре 1217 г. Гуго I присоединился к австрийским и венгерским крестоносцам в районе Акры и совершил вместе с ними ряд рейдов против мусульман[67]. Однако вскоре, 10 января 1218 г., Гуго I неожиданно умирает в Тортозе[68], не успев поучаствовать в завоевании крестоносцами Дамьетты и не увидев результатов Пятого крестового похода Ранее, в 1208 г. он женился на своей сводной сестре Алисе Иерусалимской-Шампанской, дочери Изабеллы Иерусалимской-Анжуйской и Генриха Шампанского. Родившийся от этого брака сын Генрих наследовал в 1218 г. кипрский трон.
