— Да как сказать, я вот и без мамы прекрасно обхожусь.
— Но тебя ведь недавно удочерили Снэгсби, верно?
— Ах да. Прекрасный был день. Мы прорыдали от счастья с утра до вечера.
— После такой тяжёлой утраты чувствуешь себя очень одинокой. И не знаешь, кому можно доверять. — Эстель Дамблби печально улыбнулась. — Едва юная наследница вступает в права, вокруг неё тут же собираются стервятники, желающие поживиться деньгами.
— Вы, наверное, до неприличия богаты?
Девушка тихонько рассмеялась:
— Да, думаю, можно и так сказать.
— Я понимаю, что вы чувствуете. Несколько месяцев назад на меня тоже свалилось огромное состояние — целых пятьсот фунтов. — Я решила не говорить, что мамаша Снэгсби забрала мои денежки, чтобы они были в безопасности и всё такое. Упоминать об этом сейчас было бы не к месту. — Богатство — тяжкое бремя.
Эстель кивнула:
— Матушка была единственным человеком на свете, на кого я могла положиться, и теперь…
— А другие родственники у вас есть? — спросила я.
— Только двоюродный дедушка, но он уже очень старенький и здоровье у него хрупкое, — с серьёзным видом ответила Эстель. — Ещё у меня был старший брат, Себастьян. Он пропал, когда я была ещё маленькой, но я хорошо его помню.
— Душераздирающе, — заметила я.
— Как раз о Себастьяне я и хотела с тобой поговорить, Айви. Все последние тринадцать лет моя матушка пыталась разыскать его, но тщетно. После её смерти я стала разбирать мамины бумаги и сделала удивительное открытие. — Она посмотрела на дверь Снэгсби и, понизив голос, проговорила: — За несколько дней до своего исчезновения мой брат несколько раз приходил в этот дом.
— Надо же! Как таинственно! Почему бы вам не постучать в дверь и не спросить…
— Я не могу, — перебила Эстель. — Моя мама наняла частного детектива. Он приходил к Снэгсби и расспрашивал их о Себастьяне, но они утверждают, что в глаза его не видели. Доказательств у нас не было, поэтому этим дело и кончилось. Но я уверена, что в этой истории скрыто нечто большее!
— Ты вы хотите, чтобы я расспросила Снэгсби про Себастьяна, дорогая?
— Нет. — Она взяла мою руку и проникновенно сказала: — Мне нужна твоя помощь, Айви, но я хочу, чтобы ты действовала не так прямолинейно. Поройся в их бумагах, загляни в записи, прислушайся к разговорам — кто знает, может, тебе удастся найти то, что связывало моего брата и твоих родителей.
— А почему вы думаете, что я стану помогать вам таким вот образом?
— Потому что ты знаешь, что значит потерять близкого человека, — с невыразимой печалью сказала Эстель. — И я уверена, что на моём месте ты бы горы свернула, чтобы найти того, кого любишь.
Мне сразу вспомнилась Ребекка. Она не была мне родней. Но я отчаянно хотела разыскать её.
Сама не понимая, как так вышло, я кивнула и сказала:
— Ладно, посмотрим, может, что и получится.
— Снэгсби не должны ничего заподозрить, — строго сказала Эстель. — Если они поймут, что ты помогаешь мне… это может обернуться для тебя бедой. — Дождь с новой силой забарабанил по зонту над нами. — Спасибо тебе, Айви! Теперь у меня появилась надежда… Ох, прости, я же не даю тебе зайти в дом…
— Как мне найти вас? — спросила я, потому что, к стыду своему, поняла, что мне хочется, чтобы Эстель осталась со мной подольше.
— Я сама тебя разыщу. До свидания, Айви!
Эстель заспешила прочь, а я осталась стоять и смотреть ей вслед под проливным дождём. И только тут я поняла, что забыла спросить кое-что очень важное.
— Откуда вы столько всего обо мне знаете? — крикнула я ей вдогонку.
Но красавица была уже слишком далеко и, похоже, не расслышала меня.
6
Мамаша Снэгсби задернула шторку на дверце экипажа и, недовольно фыркнув, снова откинулась на спинку сиденья.
— Глупый возница, — буркнула она. — Может, ему нечего делать и он готов тащиться через город до вечера, но меня ждут дела. — Она постучала в потолок зонтиком. — Эй, подхлестни свою клячу, растяпа, а то мы не успеем в Мейфер к полудню!
Когда я, мокрая до нитки, перешагнула порог дома после разговора с Эстель о её тайном деле, я была готова ко всему. В довершение прочих бед я страшно задержалась. Но, к моему изумлению, мамаша Снэгсби не стала швырять ничего тяжёлого мне в голову. Она только спросила, почему я ушла без спроса, и, похоже, совершенно успокоилась, услышав, что я ходила подыскивать подобающе духоподъёмные поэмы. И что уж совсем поразительно, она даже не заглянула в зал, чтобы проверить, прибралась ли я там.
Как оказалось, мамаша Снэгсби была в прекрасном настроении, потому что визит к миссис Квилп прошёл очень удачно. На счастье, старушка померла перед самым приходом Снэгсби. И вдобавок её муж заказал для похорон несколько дорогих аксессуаров.
Когда я обсохла и переоделась, мамаша Снэгсби объявила, что завтра мы поедем за новым платьем для меня.
— Ах, мама Снэгсби! Не слушайте тех, кто говорит о вас всякие пакости, — соседей, покупателей и всех, кому доводилось иметь с вами дело! — сказала я на следующее утро, когда мы отправились на Мейфер. — Только по-настоящему добрая душа могла задумать сшить мне новое платье — наверняка из оранжевого шёлка, отделанное прелестным кружевом и с белым пояском. — Я похлопала её по руке. — Вы — живое доказательство того, что нельзя судить о людях по внешности.
Кэб остановился, пропуская группу школьниц с учительницей.
— Мы закажем тебе чёрное платье, — сказала мамаша Снэгсби. — Чёрное, без украшений, подобающе строгое. Нам предстоит несколько важных встреч, а твое синее платье для них не годится.
Мне вдруг страшно захотелось вытолкать мамашу Снэгсби из экипажа. Или хотя бы зажать пальцами её пухлый нос и хорошенько выкрутить. Но я сказала только:
— Очень хорошо.
Мне пришла на ум Эстель Дамблби и её загадочная и трагическая просьба. Чтобы перерыть все бумаги Снэгсби, придётся ох как постараться. Конечно, история Эстель очень трогательная — мама умерла, брат пропал, и всё такое, — но в сутках не так уж много часов. А мне ещё надо помочь Ребекке.
Но к счастью, я душераздирающе искусна в деле раскапывания тайн.
— Леди Дамблби умерла, — сказала я как бы между прочим. — Весь город только об этом и говорит.
