Переход Петербурга к форсированной насильственной русификации Финляндии вызвал негодование Циллиакуса, возмужавшего в условиях американских свобод, и толкнул его в ряды финской оппозиции. Со страниц основанной им газеты «Фриа Урд» («Свободное слово») он резко критиковал политику царизма в Финляндии и призывал соплеменников оказывать ей активное противодействие. Правда, главные надежды на освобождение своей родины он всегда связывал с воздействием внешних сил. В 1903 г., почувствовав, что полицейские преследования неминуемы, Циллиакус эмигрировал в Стокгольм, а осенью следующего года, порвав с оппозиционерами-либералами, организовал собственную Финляндскую партию активного сопротивления.
Вслед за Всероссийской октябрьской (1905 г.) политической стачкой самодержавие пошло на уступки, в том числе и в финляндском вопросе. Финские оппозиционеры получили возможность вернуться на родину. В самом Великом княжестве русификаторский напор заметно ослаб, в Хельсинки появился однопалатный представительный законосовещательный орган. Однако «весна» продолжалась недолго, и с 1908 г. гонения на сторонников финского суверенитета возобновились с прежней силой. В итоге в декабре того же года Циллиакус снова выехал в Стокгольм. На этот раз его попытки оживить контакты с российскими революционерами-эмигрантами к успеху не привели, и уже в 1912 г. он заключил, что освободиться от гнета царизма Финляндия может только при поддержке западных великих держав. Едва началась Первая мировая война, Циллиакус явился к военному атташе Германии в шведской столице с идеей наступления немецких войск на Петербург через территорию Финляндии. Если Германия снабдит финских оппозиционеров оружием, вооруженное восстание в Финляндии и полная деморализация российского гарнизона в Хельсинки неизбежны, утверждал он. Германии достаточно лишь организовать военную подготовку финской молодежи.
Вероятно, Циллиакус обладал даром убеждения. Во всяком случае, как и десятилетием раньше в случае с Японией, его план вермахт одобрил, и начиная с 1915 г. в Германии заработали курсы военного дела для молодых финнов. По общему счету начальную военную подготовку на них прошло около двух тысяч человек, в основном студентов. В гражданской войне, начавшейся вскоре после обретения Финляндией суверенитета, это «войско Вильгельма» воевало на стороне «белых», которые в итоге и победили.
Таким образом, мечта финских оппозиционеров о независимой Финляндии сбылась, цель жизни была достигнута. Вернувшись на родину, Циллиакус отошел от дел и посвятил остаток дней написанию мемуаров, в том числе о годах русско-японской войны. Скончался он летом 1924 г. в Хельсинки, в 68 лет, тихо и незаметно, всеми забытый, в доме престарелых.
Идея создания единого революционного фронта и реакция на нее Токио
Во второй половине марта 1904 г. Акаси вернулся в Стокгольм и вновь встретился с Циллиакусом. На этот раз неугомонный финн изложил ему план созыва межпартийной конференции. Она, по его словам, была необходима как для усиления пропаганды противников самодержавия, так и для объединения и координации их практической антиправительственной деятельности. В подкрепление своих доводов финн предъявил письмо из Лондона от видного эсера Н.В. Чайковского, в котором тот горячо поддерживал идею единого революционного фронта. Вообще именно эсерам Циллиакус отводил ключевую роль в деле организации и проведения будущей конференции. От Японии, утверждал он, требуется лишь финансовая поддержка этого начинания.
Очевидно, что российское антиправительственное движение и его проблемы интересовали Акаси не сами по себе, а только в той степени, в какой они могли содействовать успеху Японии на полях Маньчжурии. Поэтому первоначально он весьма сдержанно отнесся к новой инициативе Циллиакуса. Однако финн сумел настоять на необходимости им обоим немедленно начать предварительные конфиденциальные переговоры с лидерами российской революционной эмиграции. В результате очень скоро японский полковник стал считать предприятие Циллиакуса «своим» и принял деятельное участие в его реализации. Теперь же Акаси твердо обещал лишь прозондировать почву в Токио — решение о финансировании межпартийной конференции он, разумеется, не мог принять самостоятельно. На том и порешили.
22 марта 1904 г. Акаси отправился в свой первый продолжительный вояж по Европе. «Я особенно нуждался в поддержке своего плана со стороны кого-либо из старших японских должностных лиц в Европе, а в Стокгольме в тот момент находился лишь секретарь, поверенный в делах», — объяснит он позже цель этой поездки в своем отчете. Посетив по дороге японские миссии в Берлине и Вене, через неделю он прибыл в Лондон. Здесь он встретился с Чайковским (тот подтвердил свое положительное отношение к идее межпартийной конференции) и с японскими дипломатами. Хаяси и Утсуномия также нашли план Циллиакуса целесообразным и, в принципе, согласились его финансировать, правда, отметив, что последнее слово остается за министром иностранных дел Комура. Одобрение Хаяси было особенно ценно — среди японских посланников в западноевропейских столицах именно он считался тогда старшим и наиболее авторитетным. Утсуномия со своей стороны обещал запросить Генштаб. Заехав на обратном пути в Париж, 8 апреля Акаси вернулся в Стокгольм.
Тем временем Циллиакус вынес свою инициативу на обсуждение финских оппозиционеров и также добился ее принципиального одобрения. В середине апреля, уже в Лондоне, на встрече с Чайковским и другим видным эсером, Ф.В. Волховским, он перешел к обсуждению практической стороны дела. Можно сказать, что именно в ходе их бесед план созыва межпартийной конференции впервые стал обретать зримые очертания. Не упустил Циллиакус случая и нанести визит в японскую миссию в Лондоне. Предъявив Утсуномия рекомендательное письмо от Акаси, он потребовал субсидии, однако ни денег, ни вразумительного ответа не получил — Токио продолжал молчать, и Утсуномия ограничился общими рассуждениями на тему о заинтересованности Японии в усилении «боевой линии всех оппозиционных партий».
Конец апреля застал Циллиакуса уже в Женеве, где он встречался с официальным руководством ПСР в лице члена ее ЦК В.М. Чернова и с одним из ветеранов революционного движения, публицистом-народником Л.Э. Шишко. Идея понравилась и им. Не менее успешно прошли предварительные переговоры с лидерами РСДРП. Вопреки опасениям эсеров Г.В. Плеханов ответил принципиальным согласием, а Бунд обусловил свое участие в конференции позицией ЦК РСДРП. Лидер Союза Освобождения П.Б. Струве, которого Циллиакус в первых числах мая навестил в Штутгарте, не стал спешить с окончательным ответом, но 3 июня поместил в своем журнале письмо в редакцию читателя «X» (маловероятно, чтобы это был Циллиакус) с призывом созвать конференцию всех оппозиционных царизму сил для создания единого координирующего органа и выработки солидарного плана действий. В начале лета 1904 г. были получены благоприятные предварительные отзывы от лидеров кавказских революционных организаций — Г. Г. Деканозова от Грузинской партии социалистов-революционеров-федералистов и князя X. Лорис-Меликова от армянской партии Дрошак. 13 июня идею Циллиакуса одобрил Совет РСДРП.
Г.В. Плеханов
