Коилла посмотрела на него с выражением любопытства и оставила тему. Они ехали в угрюмом молчании настолько быстро, насколько позволяла неровная местность.
Ближе к полудню они выехали на извилистую тропу, которая шла через узкое ущелье. Ущелье было глубоким, с поросшими травой, плавно расходящимися стенами. Благодаря этим стенам создавалось впечатление, что ущелье имеет форму клина. Из-за узости тропы в ряд могли проехать здесь не более двоих всадников. Большинство проезжали гуськом. Каменистая и осыпающаяся тропа вынудила их перейти на трусцу.
Раздраженный задержкой, Страйк выругался:
— Мы должны двигаться быстрее!
— Это тропа сэкономит нам полдня, — напомнила ему Коилла, — мы наверстаем задержку по другую сторону ущелья.
— С каждой проходящей минутой настроение Дженнесты ухудшается.
— Мы привезем ей то, чего она так хотела, и груз пеллюцида в придачу. Разве это ничего не значит?
— Для нашей госпожи?.. Я думаю, ты сама прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, Коилла.
— Можно будет сказать, что мы встретились с упорным сопротивлением или что не сразу нашли цилиндр. — Неважно, какую историю мы расскажем; мы все равно не там. Этого достаточно. — Страйк бросил взгляд через плечо. Остальные достаточно отстали, чтобы не слышать их разговор.
— Я бы ни перед кем этого не признал, — произнес он приглушенным голосом, — но Хаскер был прав. Это произошло с моей подачи.
— Не будь слишком суров к себе. Мы все… Подожди-ка! Там, впереди!..
С противоположного конца ущелья на них что-то надвигалось.
Страйк поднял руку, подавая колонне знак остановиться. Он прищурился, стараясь понять, что это за низкая, широкая фигура движется навстречу. По всем признакам, это было какое-то верховое животное со всадником на спине. Пока он смотрел, в поле зрения показались еще несколько таких же.
Джап, который ехал сзади, бросил поводья рядовому и спешился. Он подбежал к Страйку:
— Что такое, капитан?
— Не пойму… — Тут Страйк узнал животных. — Проклятье! Киргизильские гадюки!
Хотя киргизилов часто называли так, на самом деле они гадюками вовсе не были. Это были пустынные ящерицы, гораздо ниже лошадей, но примерно такой же массы, с широкими спинами и короткими, мускулистыми ногами. Белые, как альбиносы, и розовоглазые, они выстреливали раздвоенными языками длиной примерно с руку орка. Их острые, как кинжалы, резцы выпускали в жертву смертельный яд, а колючими хвостами им ничего не стоило перебить двуногому позвоночник. Они двигались спокойно и величаво, но способны были развивать огромную скорость.
В военных действиях их использовала только одна раса.
Теперь ящерицы приблизились уже настолько, что рассеялись последние сомнения. Верхом сидел кобольд. Меньше орков, меньше большинства дворфов, кобольды были худы до истощения и имели серую кожу. Но их внешность была обманчива. Несмотря на костлявые руки и ноги и удлиненные, с почти аристократическими чертами лица, кобольды были остервенелыми, свирепыми бойцами.
К непропорционально большим головам прилегали остроконечные уши. Рот представлял собой безгубую щель, из которой выглядывали крошечные острые зубки. Нос, как у дикого кота. И золотистые глаза — глаза злобных и скупых существ.
Их необычайно тонкие шеи были обернуты кожаными ошейниками с колючками. На тонких, как тростник, запястьях, красовались браслеты с такими же колючками — острыми, словно лезвие ножа. Они угрожающе размахивали копьями и зловещими миниатюрными кинжалами.
В области воровства и грабежа кобольдам на всей Марас-Дантии практически не было равных. А когда доходило до злобного темперамента, то равных было еще меньше.
— Засада! — крикнул Джап.
Вдоль колонны слышались и другие голоса. Орки указывали вверх. С обеих сторон лощины стремительно спускались всадники на киргизилах. Привстав на стременах, Страйк увидел, как кобольды заполняют лощину, блокируя выход из нее.
— Классическая ловушка, — оскалился он.
Коилла вытащила пару дротиков:
— И мы прямиком угодили в нее.
Элфрей развернул военное знамя. Лошади, выворачивая копытами дерн, вставали на дыбы. Орки обнажали оружие, готовясь встретить врага со всех сторон.
Еще не пришедшие в себя после пеллюцида, самогона и награбленного вина, Росомахи остались без маневра. И им предстояло сразиться с врагом, намного превосходящим их по численности.
Со сверкающими на солнце лезвиями мечей кобольды шумно ринулись в атаку.
Страйк проревел военный клич. Отряд подхватил.
А потом первая волна атакующих накрыла Росомах.
ГЛАВА 5
Страйк не стал ждать, пока на него нападут.
Пришпоривая лошадь, направил ее на передового врага. Он двигался так, будто, пытаясь избежать укуса киргизила, хочет обойти его слева. Лошадь противилась. Страйк, туго намотав вожжи на руку, твердо заставлял ее держаться курса. Другой рукой с зажатым в ней мечом он замахнулся.
Захваченный врасплох быстротой этого маневра, кобольд попытался пригнуться и уйти от удара.
Слишком поздно.
Лезвие меча Страйка вспороло воздух. Голова противника слетела с плеч и, подскакивая, покатилась по тропе. Потерявший управление киргизил с сидящим на спине трупом, из шеи которого бил фонтан крови, пронесся мимо. Оказавшись за спиной Страйка, он врезался прямо в гущу орков.
Страйк уже налетел на следующего неприятеля.
Коилла метнула дротик в другого всадника. Нож вонзился в шею кобольда. Существо, вопя от боли, свалилось с киргизила.
Выбрав следующую цель, она опять метнула дротик, на этот раз из-под локтя, изо всей силы. Жертва инстинктивно натянула вожжи, так что киргизилу пришлось высоко вздернуть голову. Орудие Коиллы угодило животному прямо в глаз. Ревя от боли, зверь опрокинулся на бок, погребая под собой всадника. Оба забились в предсмертной агонии.
Выровняв лошадь, Коилла потянулась за следующими дротиками.
Когда началась атака, Джап был не в седле. Поэтому он вооружился топором, держа его обеими руками. Кобольд, которого удар меча Росомахи выбил из седла, попытался незаметно вкрасться в ряды орков. Джап расколол ему череп. Потом на дворфа налетел сбоку всадник. Джап резко повернулся и рубанул всадника по тонкой ноге, полностью перерубив ее.
Кругом бились в кровавой схватке его соратники. Примерно треть орков потеряли лошадей. Несколько лучников беспрерывно натягивали луки и выпускали во врага стрелы. Однако битва и так уже слишком напоминала рукопашную, и скоро использование стрел станет нецелесообразным.
Хаскер оказался в ловушке. Один противник наступал на него со стороны тропы. Другой, размахивая мечом, быстро спускался со склона ущелья. Проворный киргизил преодолевал головоломный спуск с потрясающей легкостью. Лошадь Хаскера, охваченная страхом перед ящерицей, становилась на дыбы и жалобно ржала. Он рубил направо и налево.
