В идеале основной задачей всякого государства является выполнение общественно-полезной функции. Но сегодня в России власть прямо говорит народу: «не надейтесь на государство, государство вам не поможет, надейтесь только на свои силы». И мы говорим: да, это так; только не потому, что государство либеральное, а потому, что оно «государственное». Действительно, надежда у нас только на нас самих. Только не по отдельности, каждому за себя, как хотелось бы правительству и администрациям, а на нашу организованность в совместной защите наших собственных интересов. Надежды на то, что государство скромничает и, одумавшись, поделится в трудную минуту с народом своими припрятанными богатствами, наивны. Государство не может делиться, не перестав быть самим собой, как не способен делиться капиталист. Никто добровольно не раздает бесплатно деньги. Но тем государство само роет себе яму. Государство всегда неблагодарно, требует себе героизма народа и воздает злом за добро.
Верховная госвласть — это не отечество и не родина-мать; в правительстве не интеллектуалы, не мудрецы сионские, а маленькие самолюбивые человечки, мечтающие именоваться отцами народов. Жалкая психология — в рабстве искать свободу. Государство — это чиновник; не один, так другой; и уж тем более все вместе.
Для коммуниста любое государство есть враг — как абсолютное зло, как врагом является любой полицай, пускай даже самый гуманный. Государство и капитал невидимо и бесшумно проникают во все сферы общества, отравляя жизнь и убивая души. Поэтому основная задача — не патриотически-снисходительно журить бюрократию и коррупцию, а гнать вшивой метлой государство отовсюду, откуда только можно его выгнать, при этом тут же, сразу же, опережающе заменяя его представительством рабочей партии, заводских комитетов, стачкомов, Советами, государством трудящихся.
Постоянный вопрос, что навязывают либералы и центристы — о присутствии и роли государства в экономике. При этом правые альтернативой предлагают частного собственника, а центристы под государством именуют чиновника. Вопрос о государстве — бестолковый. Марксисты всегда определяют — о каком государстве речь и кто есть государство. Если о государстве самодержавно-бюрократическом, командно-административном, т. е. государстве-администраторе, чиновнике-управленце, — мы за выбрасывание его не только из экономики, но и из жизни. Если речь о государстве трудящихся, то такое государство не является в привычном смысле государством, а есть самоуправление трудящихся, ассоциация гражданского общества, Советская власть. Коммунистами понимается государство как разумная организация производства, управления и распределения.
О какой великой России мечтает бюрократия и госноменклатура? — Все ради власти: роскошные кабинеты и здания администраций, сытые, никому не подконтрольные чиновники, не надоедающий и радостно аплодирующий им народ. Какой видят Великую Россию коммунисты? — Свободный, здоровый и богатый народ, не зависящий ни от администрации, ни от работодателя, ни от спекулянта. Свободный труд свободно собравшихся людей. Чудесный демагогический лозунг бюрократии и (все реже) буржуазии о Великой России оказывается беспомощным под марксистскими, классовыми вопросами. Великая Россия… чья она? Для какого класса? Людей из какого класса возвеличивает это величие? Власть невинно предлагает нам верить, что Россия — для всех. Это лицемерие и вранье. Кому нужна великая Россия, если в ней не всем хватает хлеба? Мы спрашиваем: кто распоряжается и какому классу принадлежит Россия? Или, более точно поставлен вопрос: в каких пропорциях богатство России распределено между тремя классами общества и какой класс определяет эту пропорцию? Сколько принадлежит бюрократии, сколько капиталисту, сколько рабочему?
Центристы лицемерно возмутятся: не надо так делить — все мы, мол, единый народ. Это звучит красиво, но это обман. Есть Россия олигархическая, и есть Россия крестьянская. Неужели все одинаково «едины»: олигарх, министр и крестьянин? Центристы «не делят нацию на классы», потому что такое деление ясно высветит всю ненужность и преступную сущность бюрократии и оставит государство, чиновников один на один с противостоящим им народом.
Нынешнее общество таково, что небольшая часть — это буржуазия, небольшая часть — бюрократия, чиновники, служители государственного культа и большая часть — рабочие, трудящиеся. Но рабочему классу — честному, порядочному, образованному и работящему — принадлежит меньшая часть богатства России, а каждому отдельному человеку достается вовсе мизер. Под доходами класса бюрократии, разумеется, нельзя понимать сумму окладов всех чиновников. Оклад чиновника может быть небольшим, но урезав в два раза все неправедные доходы бюрократии и капиталистов, тем в три раза увеличатся доходы каждого рабочего.
Все государства основываются на декларируемых благородных идеях справедливости. Всякая власть государя, партии, класса подразумевает себя воплощением абсолютной нравственности и следующей из нее вечности. В действительности, государства также сменяемы, как и правители, правительства, династии, конституции. Государство — это лишь на сегодняшний день господствующая сила в обществе, в стране. Государство — это организованный и политически оформленный класс бюрократии. Самая анархистская оппозиция, повергнув врагов, почувствовав силу, сразу рядится в тогу государства. Примеров в истории тьма.
Государства сменяемы не только волей народов, но силой новых классов. Словосочетание «государственный переворот», как бы ни ужасались при его упоминании правители и церковники, это есть лишь смена формы общественной власти, замена формы старой, надоевшей всем, на новую. При этом эксплуататорский механизм ничуть не меняется и власть над народом остается. Революция — есть смена всего общественного устройства. Революция — есть качественный скачок к принципиально иному состоянию. Желаете вы сменить существующее бытие — желайте революции. Без революции не будет и смены общественного устройства, т. е. именно то, что нас угнетает, останется и упрочится. Дворцовые и государственные перевороты, смены правительств, президентов и династий изменяют лишь форму, т. е. внешнюю, видимую оболочку, название общественной власти и не могут затронуть политической, экономической и социальной жизни народа. Радикальное изменение жизни народа возможно только при смене господствующего класса. Самые радикальные реформы не способны разломать угнетающие народ общественные рамки.
Такова реальность. И не нужно слушать тех, кто обещает будущее процветание при выжидании постоянного накопления улучшений при эксплуататорской власти и подавлении свободного труда. Это обман. История не знает исключений. «Социалистическая Европа» — чудесный оазис. 50 лет демократии, трехклассового равновесия на ограниченной территории в конъюнктурно благоприятную эпоху — разве это исторический срок? Сменится роза ветров — и благополучие смешается с африканским или азиатским хаосом. Как это предотвратить? — В любом случае, не насаждать демократию уютно-европейского образца в непокорных странах, а поддерживать власть трудящихся и стремиться к универсализму у себя.
Любая реформа, любое частичное послабление народу, рабочему классу (не отдельным работникам, а именно классу) со стороны государства или работодателя в пределах существующего порядка — есть лишь уступка, в любой момент отнимаемая, это не есть переворот во взаимоотношениях. Марксизм, рабочий класс требуют революции, коренного переворота во всей системе отношений трудящегося народа с капиталистом и государством.
