Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
Мне также хотелось посмотреть в гарнизонном Доме Красной Армии выступление артистов одного из областных театров, приехавших сюда на гастроли. Уже больше часа нахожусь в ДК. Давно прошло время начала концерта, а артистов все нет. Чтобы скоротать время, решил подняться в библиотеку и почитать журналы. Просматриваю журналы и слушаю звуки оркестра, доносившиеся снизу. Зачитавшись, не заметил, что музыка стихла. Спохватившись, заглянул в зрительный зал и вижу, что он абсолютно пуст. Тут же быстро спускаюсь в фойе. Здесь также никого. Не могу понять, что происходят. Уж не война ли?
Выбегаю на улицу и вижу бегущих в одном направлении военных и гражданских. Спрашиваю: «Что случилось?» В ответ слышу: «На аэродроме что-то горит». Не раздумывая, побежал вместе со всеми. За углом ДК увидел небольшой язык пламени с черными клубами дыма, высоко поднимавшимися над ним. Непонятно, что именно горит. Когда дорожка, по которой мы бежали, круто ушла вправо, мы отлично увидели, что горит крайняя секция ангара, где стояли самолеты Р-5 нашей эскадрильи. Рванули туда. Около него вижу группу курсантов ШМАСа. Их казармы находились ближе наших, поэтому они раньше других прибежали к месту пожара.
Не видно ни пожарных, ни командиров, которые могли бы возглавить борьбу с пожаром, эвакуацию машин и имущества из горящего помещения. Курсанты ШМАСа еще совсем молодые, только что призванные на службу в армию. Они ни разу не были на аэродроме и не знали, как у него открываются кассеты или, проще говоря, двери, оказавшиеся закрытыми. Стремясь открыть их, курсанты навалились на массивные двери, пытаясь хотя бы сдвинуть их с места, но толкали не в ту сторону. Я знал, как их открывать, поэтому стал подавать команды, и дело пошло.
Открыв секцию, мы поняли, что старались напрасно: укротить огонь и спасти еще целые самолеты не сможем – больше половины машин уже горит. Из треснувших топливных баков горящий бензин быстро растекался по цементному полу, и от него, словно спички, вспыхивали самолеты. Мгновение, и в считаные секунды перкаль крыльев и фюзеляжа вспыхивает, обнажая конструктивный скелет машины. Полыхают деревянные детали. Большой жар все дальше отодвигал нас от ангара, хотя мы пытались что-то сделать. Ругали тех, кто умудрился напихать в ангар столько машин. Их устанавливали так называемой «елочкой».
В пространство между стабилизатором и плоскостью одного самолета ставили другой и так далее, пока последний не упирался в замыкающую кассету, от которой их потом могли по одному выкатывать из ангара. Этот последний самолет являлся как бы своего рода пробкой, закрывавшей бутылку. Досадно, что первым в этой секции загорелся именно этот, угловой, самолет, не позволивший выкатить остальные. После открытия кассеты из-за высокой температуры мы не смогли подойти ни к одному из самолетов, да и крыша ангара, прогорев в некоторых местах, стала обваливаться.
Нам все же удалось открыть кассеты двух остальных, еще не успевших загореться секций ангара. Однако самолетов в них оказалось меньше, чем в горевшей. Ребята бегом на руках быстро выкатили все оставшиеся самолеты на безопасное расстояние в поле. На руках же откатили туда и все СБ, стоявшие около ангаров. Закончив эвакуацию, глянули на горящий ангар. Зрелище страшное. Даже во время войны я не видел такого большого пожара. В это время от высокой температуры, словно фугасные бомбы, стали рваться баллоны со сжатым воздухом. В одном из углов ангара находилось около 30 баллонов.
Раскаленные осколки разлетались на 300 и более метров. Один баллон, видимо, со стравленным воздухом, раздулся до размеров большого шара и взрывной волной был выброшен из ангара. С шипением, постоянно меняя направление от встречавшихся на его пути неровностей, укатился метров на сто от ангара, изрядно напугав людей, находившихся поблизости.
Поглазеть на пожар сбежалось немало любопытных из города. Многих из нас, в том числе и меня, срочно поставили в оцепление. Незнакомый командир, взявший на себя руководство, увидев на моей груди редко встречавшийся красивый значок «Союзосвод», членом которого я был на гражданке, очевидно, подумал, что парень с таким значком заметнее остальных, и назначил старшим. Для нашей группы он отвел участок протяженностью более ста метров. Прибывшие пожарные и паровоз, с которого тоже подавалась вода, ничего не могли сделать с огнем. Лужи воды, поверх которых находился горевший бензин, растекались в разные стороны, создавая угрозу возгорания другим объектам. Часть прорвавшихся горожан вместо оказания помощи, пользуясь наступившей темнотой, стала заниматься мародерством.
Их внимание привлек парашютный склад. Пользуясь суматохой и отсутствием охраны, они под предлогом спасения имущества сорвали замки с дверей и хлынули внутрь. С помощью подоспевших курсантов нам удалось спасти склад от разграбления. Почти до утра мы вылавливали непрошеных добровольцев и выпроваживали их с территории аэродрома. Среди ночи в свете огня я увидел начальника школы полковника Тихомирова. Без головного убора, с расстегнутым воротом гимнастерки, полностью потеряв голос, он кричал что-то невразумительное. Глядя на него, я был поражен, что такой грозный для нас начальник в критическую минуту выглядел жалким и беспомощным. Начальника штаба на пожаре вообще никто не видел, как, впрочем, и комиссара полковника Иванцова.
На следующий день мы пошли посмотреть на пожарище. На месте, где стоял ангар, валялись искореженные огнем остатки ферменных перекрытий. Тут же на цементном полу лежали полностью или частично расплавленные коленчатые валы двигателей. Когда мы рассматривали остывший раздутый в шар воздушный баллон, на поле приземлился «дуглас». Из самолета вышло около десятка генералов. Никто их не встречал. Выйдя из самолета, они направилась к сгоревшему ангару, а затем в штаб.
Это прибыла комиссия по расследованию ЧП. Что она установила, нам не сообщали, знали только одно – в ангаре сгорело 19 самолетов Р-5 и четыре У-2. Помимо самолетов, сгорело 13 кабин штурмана, снятых с боевых СБ, вместо которых временно установили учебные. Помимо этого, сгорело много другого оборудования и имущества. По непонятным причинам загорелась еще и бензоколонка в автопарке, который находился более чем в трехстах метрах от места пожара. Кроме того, во всем гарнизоне кто-то отключил электроэнергию, обесточив тем самым водонасосы.
Так вместо концертного представления нам пришлось стать свидетелями совсем другого зрелища, закончившегося для некоторых, в большинстве своем невиновных, тюремной решеткой. В числе арестованных оказались часовой, разводящий, начальник караула, работники инженерно-технической службы и другие военнослужащие. Попал в тюрьму и начальник школы Тихомиров. Избежал наказания начальник штаба полковник Демон.
Всех нас интересовала причина пожара. Высказывалось, в частности, предположение, что технический состав слишком рано зачехлил самолет, мотор которого после полета еще не успел как следует остыть. Но известно, что выхлопные патрубки двигателя имеют тонкие стенки и через несколько минут после окончания работы двигателя остывают настолько, что за них можно свободно браться руками. Поговаривали и о преднамеренном поджоге – уж больно все получилось одно к одному: и курсантов решили поголовно отпустить в город, и самолеты установили в ангаре «елочкой», да так, что, не выкатив одного, нельзя было выкатить и остальные, и загорелся именно тот угол, с которого надо было начинать выкатку. Плюс к этому одновременное возгорание заправочной бензоколонки и, наконец, отключение электросети. Как выяснилось позже, предположение об умышленном поджоге подтвердилось. Происшедший пожар на какое-то время сбил темп нашей учебы. Полеты прекратились, больше занимались в классах, сдавали экзамены по некоторым теоретическим дисциплинам.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
