Вдруг сквозь пальцы в глаза ударил яркий свет. Я отняла ладони и огляделась. В просторном холле стоял длинный стол и два стула напротив друг друга. На нем красовались золотые подсвечники с черными свечами. Их горело так много, что свет казался дневным. Я с интересом разглядывала черные стены, на которых висели картины в шикарных золотых рамках. Я встала на ноги и прошла вперед. Стук каблуков по гранитному полу эхом разносился по холлу. Я подошла к первому стулу и коснулась его резной деревянной спинки. Провела рукой по бархатной ткани обивки и решилась присесть. Сразу отмела эту мысль, когда вспомнила, в каком виде нахожусь. Могу перепачкать кровью все вокруг. Отпрянула от дорогой мебели и подпрыгнула на месте от громкого баса:
— Будь гостьей. Присаживайся.
Я заозиралась по сторонам, но никого не увидела. Решила послушаться и присела на стул. В тот же миг на столе появились яства. Золотая посуда ломилась от фруктов, овощей и мяса. В хрустальном фужере появилось вино, но стул напротив пустовал. Я не спешила вкушать дары, продолжая осматривать помещение. Взгляд заострился на лестнице, ведущей наверх. Она изгибалась дугой и казалась бесконечной. Ступени оббиты красными коврами, а дубовые перила залакированы и блестят в свете свечей, будто к ним никогда не прикасалась рука. Я посмотрела наверх и увидела необъятный высокий черный потолок, на котором висела хрустальная люстра с золотыми подсвечниками. От нее в основном и исходил такой яркий свет. Кому мог принадлежать этот дворец? Кто его хозяин и почему не появляется? Зачем говорит со мной, не показывая лица?
— Угощайся, — снова раздался голос. И я поняла, что уже его слышала. Там! В лабиринте!
Все тело сковал немой ужас и по спине пробежал холодок. Со мной вновь говорил оборотень! А не нападает только потому, что я продолжаю пахнуть полынью! Весь этот забег был никчемной тратой времени! Я лишь продлила свои мучения! Как же обидно и больно! Мои мечты о возвращении в Совунму превратились в прах. Я находилась на грани безумия. Клетка захлопнулась, и я оказалась наедине со зверем. Как долго еще полынь будет продлевать мне жизнь? Но это уже неважно. Я чувствовала такую слабость, что в любой миг могла упасть со стула. А кровь продолжала медленно вытекать из ран, капая на гранит. Щеку пронзало дикой пульсирующей в висках болью. Я потянулась к фужеру, взяла его в руку, но не успела поднести ко рту, как провалилась в беспамятство.
Глава 9
Ждана
Насколько сильно я любила сестру, настолько же сильно ненавидела. Она всегда была олицетворением меня. Я тянулась к ней, хотела походить, но не получалось. А когда ее не стало, я задышала полной грудью. Видят боги, что не хотела для нее этой участи, но если так сложилось, то буду бороться за свою судьбу и любовь! Прости, Дарена, но я нарушу кровную клятву. Сделаю все, чтобы Демьян женился на мне. Я столько раз представляла эту свадьбу, что уже давно в нее поверила.
Прошли сутки со времени погребения останков сестры, и она перестала для меня существовать. Дарена теперь в прошлом, а мы в Совунме продолжаем жить. Сегодня день жатвы и главы семей собираются на совет, чтобы выбрать новую жертву. Я стояла у ратуши, ожидая решения отца Демьяна. Смотрела на любимого с упоением и таяла от одного только вида. Когда-то он забудет ее объятия и поймет, что ему досталась лучшая женщина. Я готова отдать всю себя. Родить детей, которых не тронет жребий, и заботиться о них так же самоотверженно как о нем. Но Демьян не обращал на меня внимания. Его лицо осунулось, кожа стала бледной, а под глазами залегли синяки. Как долго он будет горевать? Когда, наконец, забудет своего лисенка и посмотрит на меня влюбленными глазами? Я старалась от него не отходить, но Ратибор постоянно ошивался рядом, нес всякую чушь, краснел и пыхтел. Сын мясника никогда мне не нравился, хотя о нем сохло пол села. Увы, красота — это слишком мало. Она не прибавляет мозгов, не придает мужественности. Никто не мог сравниться с Демьяном, и я сделаю все, чтобы прожить с ним под одной крышей остаток своих дней. Я взяла его за руку, но он не сжал мою ладонь в ответ. Стало так больно, что сердце защемило. К глазам подкатили слезы, но я сдержалась. Надо набраться терпения. Моя ласка и любовь залечит его раны.
Казимир вышел из ратуши и объявил выбранную жребием семью. Я вздохнула и взглянула на Ратибора. Он побледнел, словно мел, ведь его сестренка, как и Дарена, через десять лет лишится жизни. Думал ли он об этом, когда вез мою сестру в лабиринт? Судьба коварна. Он посмотрел на меня полными отчаяния глазами, вызывая жалость. Но я не стала утешать Ратибора и продолжала держать за руку Демьяна.
Любимый отошел от меня, чтобы выразить соболезнования семье мясника, а потом покинул придворие ратуши. Мне хотелось отправиться за ним, но не могу же постоянно ходить следом и докучать.
Я отправилась домой, но особо не спешила. Слушала, о чем судачили люди на улице. Наша семья перестала быть темой дня. Появилась новая жертва сплетен. Бедное дитя еще долго не будет понимать, почему сверстники перестали с ней играть, а мать плачет целыми днями.
Я прошла мимо дома мясника, откуда раздавались крики отчаяния, и сердце защемило в груди. Отчетливо вспомнились те дни, когда сестра рыдала у меня на плече и корила судьбу за ужасную участь. А я ничем не могла помочь, лишь разделяла ее боль, пропуская через себя муки прокаженной девушки. Я глубоко вздохнула и сжала порезанную ладонь. Тупая боль разлилась по руке, как напоминание о клятве. Я остановилась у лестницы, ведущей в дом, и уставилась на дверь. Если сейчас поговорю с отцом, пути назад не будет. Придется идти до конца, отбросив сомнения, переступив через совесть. Сердце так жаждало любви, что я вмиг осмелела, представляя, как пойду к алтарю с Демьяном.
Отец встретил меня в холле, но не обронил ни слова. Помог снять мантию и пригласил к столу. Я присела напротив него и не знала с чего начать. Смотрела на зеленый чай в чашке и крутила в руках ложку. Кусок в горло не лез, но я упорно продолжала сидеть на месте, слушая чавканье отца. Он отхлебнул чаю и посмотрел мне в глаза.
— Надо обсудить свадьбу.
Я кивнула и положила руки на колени.
— Я долго копил. Мы должны купить тебе хорошее приданное и заказать пошивку платья. Жить будете в доме Казимира. Он сам обвенчает вас через два дня.
Я снова кивнула.
— Демьян продолжает отказываться от свадьбы, но он не посмеет ослушаться Казимира. Скажи, дочь, ты хочешь замуж за Демьяна?
Я опустила взгляд и раскрыла ладонь, на которой через повязку все еще кровоточила рана. Зачем я дала ей клятву? Меня вновь разрывало на части. Я как маятник склонялась то в одну, то в другую сторону. Как быть? Нужно решить прямо сейчас. Если откажусь, то отец не станет заставлять. Я уже поняла это по разговору. Но если соглашусь, пути обратного не будет. Дарены больше нет, а Демьян живет. Он одинок, как и я. Нам написано судьбой пожениться и прожить счастливо.
— Я всегда его любила, — проговорила я, не поднимая взгляда.
Отец глубоко вздохнул и со скрипом отодвинул стул.
