Депеши, опубликованные «Викиликс», имели сложную последовательность эффектов внутри Египта, вызванных не столько разоблачениями самими по себе, сколько процессами, которые они уже помогли запустить. Доказательства жестокости режима вряд ли были новостью, а некоторые из потенциально взрывоопасных разоблачений (например, что Израиль в качестве преемника Мубарака предпочитает бывшего главу шпионского ведомства Омара Сулеймана) так и не были переведены в Египте. Оппозиция особенно и не полагалась на Интернет и социальные сети, через которые можно было бы обмениваться этой информацией, — гораздо важнее были разговоры по телефону и личные контакты{44}. Тем не менее эти публикации помогли запустить восстание в Тунисе, которое придало уверенность демократической оппозиции. Кроме того, они подтверждали и документально доказывали аналитические выводы противников Мубарака и повысили осведомленность на международном уровне, так что когда протестующие в Египте вышли на улицы, такие группы, как Anonymous, были готовы предложить свою помощь{45}.
Даже если «Викиликс» и сыграл более непосредственную роль в подстрекательстве к революции в Египте, пример Туниса не нашел бы такого отклика, если бы не наличие сходных условий. Бедность и отсутствие гарантий занятости существовали и до глобального экономического кризиса, но к концу 2010 года 40 % египтян жили менее чем на 2 доллара в день{46}. Сходство с Тунисом было также в узости социальной базы и коррумпированности режима. Правда, в Египте, как показывают депеши, военных обвиняли в коррупции напрямую. Мубарак сосредоточил огромную власть и оказывал свое покровительство Министерству внутренних дел, а также аккумулировал до 70 миллиардов долларов для своей семьи{47}. Наконец, как засвидетельствовано в посольской депеше Скоби, существовали сотни отчетов из первых рук о жестокостях полиции, многие из которых были запечатлены на видеозаписях. Все это вызывало недовольство, которое, побуждаемое восстанием в Тунисе, вдохнуло жизнь в поддержку движения, начавшегося 25 июля 2011 года.
Первоначально оппозиционные группы, такие как «Молодежное движение 6 апреля», планировали провести акцию протеста у Министерства внутренних дел, совпадавшую с Днем национальной полиции, как способ выразить протест против жестокости стражей порядка. Однако в свете свержения Бен Али протесты приобрели гораздо более широкое значение и получили поддержку широкой коалиции организаций, в частности «Братьев-мусульман», а также звезд, таких как актер Амр Вакед. Во время этих событий протесты привлекли десятки тысяч участников, в том числе 20 тысяч в Александрии и 15 тысяч в Каире, на площади Тахрир. Жесткая реакция властей, отнюдь не заставившая толпы разойтись, вызывала волнения на протяжении нескольких дней и растущие протесты, так что к пятнице 28 января режим решил ввести в дело армию и проводил постоянные совещания с американским военным руководством{48}.
Это создало огромные неудобства для американской империи. Вице-президент Джо Байден, в то время как протестующие в Египте превращали площадь Тахрир в разрастающуюся мини-столицу, заявил по телевидению, что президент Мубарак не диктатор и не должен уходить, являясь на самом деле «нашим союзником»; тем самым он недипломатично, вслух выразил отношение властей США к режиму, который они финансируют{49}. Бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр изложил суть дела так же прямо, предупредив, что свержение Мубарака создаст вакуум, в котором будет процветать «экстремизм». Египетские элиты «потеряли связь с мнением общественности», но у них нет «предвзятости», в то время как общественное мнение находится во власти «неверной идеи и одностороннего мышления»{50}.
Мубарак, как настаивали британская и американская администрации, должен остаться у власти, но обязан провести достаточные реформы, чтобы успокоить толпу. Когда президент Обама послал в Египет бизнесмена и бывшего дипломата Фрэнка Дж. Визнера для переговоров по урегулированию вопросов, вызвавших массовые беспорядки, тот дал понять, что Мубарак — «старый друг» Соединенных Штатов, доказывая, что реформы должны быть проведены, но что он «должен оставаться на посту, чтобы руководить проведением этих реформ»{51}.
Что это за «одностороннее мышление», которого испугался Блэр? Что такого ценного предлагал Мубарак Байдену и Визнеру? Одним из аспектов было согласие на договоренность с Израилем, заключенную во время переговоров в Кэмп-Дэвиде в 1978 году, после которых египетская диктатура была надежным и важнейшим союзником израильского правительства против палестинцев. Несомненно, Соединенные Штаты тревожило, что народное правительство Египта займет более критическую позицию по отношению к Израилю, ослабит блокаду Газы и даже будет предоставлять материальную помощь палестинцам. Другим предметом заботы Вашингтона и Лондона были открытие египетских рынков для зарубежных инвестиций, дерегулирование экономики и приватизация промышленности. Тут рыночный настрой «Братьев-мусульман» мог бы их успокоить, но демократическими процессами управлять трудно — особенно если общественностью овладевают «неправильные идеи и одностороннее мышление».
Однако более дальновидные люди в американском государстве готовились ко дню, когда диктатура перестанет быть лучшим средством для достижения этих целей. Американские организации, такие как NED, не совсем забыли о том, как развивалась египетская оппозиция — сначала как реакция на вторую палестинскую интифаду 2002 года{52}, а затем как оппозиция второй войне в Ираке. Эти организации проявляли интерес к возникновению рабочего движения, независимого от контролируемых государством профсоюзов, центром которых стала текстильная промышленность{53}. Действительно, депеши «Викиликс» показывают, что NED и аффилированные с ним организации сыграли ключевую роль в координации избранных групп активистов{54}.
Эти события были связаны с агрессивным военным наступлением президента Буша на Ближний Восток. Важной дополняющей стратегией к проецированию военной мощи была так называемая «Повестка Свободы», по которой фонды для «продвижения демократии» привязывались к расширению свободной торговли. Диктатуры были полезными союзниками в проведении энергичной политики «контртерроризма», а также партнерами в реализации свободной торговли; но в государственной американской бюрократии были и те, кто чувствовал, что они, в конечном счете, ненадежные союзники{55}. Деньги распределялись через NED и IRI в федерацию профсоюзов США АФТ-КПП (Американскую федерацию труда и Конгресс производственных профсоюзов), чей Центр солидарности играл ключевую роль в проведении антикоммунистической линии во времена холодной войны. Через Центр солидарности Соединенные Штаты стремились создать связи с рабочими Египта{56}.
