Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Похожая картина распространения новой культуры наблюдается в бассейне верхней Волги, где курганные поселения относятся к фатьяновской культуре (название дано по погребению Фатьяново, расположенному неподалеку от Ярославля). Как на западнобалтийской территории, так и в Великороссии пришельцы расселялись на высоких речных берегах, в то время как местные охотники и рыболовы продолжали селиться возле лесных озер или в низинах рек.
Носители курганной культуры заняли Центрально-Русскую возвышенность и не продвинулись в северном направлении. Их следы зафиксированы только до берегов Ладожского озера и Южной Финляндии, но не смогли здесь долго удержаться. В этих северных районах они частично ассимилировались в течение нескольких столетий с местным населением, а частично отступили на юг.
Начиная с середины второго тысячелетия северная граница распространения курганной культуры проходила приблизительно от севера Латвии к верховьям Волги. Производители пищи остались в самой благоприятной для них климатической зоне. Это более или менее совпадает с территорией листопадных лесов, где климат не слишком отличается от природы индоевропейской прародины. Согласно лингвистическим данным, она, скорее всего, размещалась именно в зоне листопадных лесов, где росли дубы и яблони, а леса населяли белки, зайцы, бобры, волки, медведи и лоси.
Зона дубрав и бобров простиралась на север, к южной части Скандинавии, ее граница проходила вдоль Финского залива до юга, оказываясь у Ладожского и Онежского озер. Северная граница распространения яблоневых деревьев проходила к югу от границы дубрав, приблизительно от Финского залива и севера Эстонии до верхневолжского бассейна. Тот факт, что древние балты проживали на территории листопадных лесов, отражен в словах, общих для названий дуба, яблони, березы, липы, ясеня, клена и вяза во всех балтийских языках.
Однако в них нет общих названий для бука, тиса, плюща, которые граничат с самым южным регионом листопадных лесов и известны, напротив, во всех славянских языках. Это, в свою очередь, указывает, что древние балты проживали к северу от территории древних славян. Во всех балтийских языках встречаются общие названия для белки, куницы, бизона, зубра и лося.
Рис. 4. Границы распространения антропологических типов в Восточной Балтии и Руси в конце каменного века. 1–3. Длинноголовый, европеоидный из шнуровых погребений (1), из поселений с гребенчатой керамикой (2), фатьяновских (3). 4–6. Круглоголовый с монгольскими чертами. Из поселений с гребенчатой керамикой (4), из шнуровых погребений (5), среднерусский из уральских поселений (6)
Как показывают обнаруженные человеческие останки, физический тип также говорит о том, что произошло вторжение новых людей в район Восточной Балтии и в Центральную Россию. Черепа из могил носителей фатьяновской культуры существенно отличаются по параметрам от тех, что найдены в могилах или поселениях охотников и рыболовов культуры гребенчатой керамики.
Скелеты из погребений носителей курганной культуры длинные и европеоидного типа, люди из поселений охотников и рыболовов были среднего роста или низкорослые, с широкими лицами, плоским носом и высоко расположенными глазницами. Последние особенности в общих чертах схожи с теми, которыми обладали финноугорские народы, вышедшие из Восточной Сибири. Более того, скелеты из поселений охотников и рыболовов в Эстонии говорят о существовании некоего смешанного типа, скорее всего образованного от смешения европеоидного и монголоидного типов. Внешне последние схожи с современными манси, хантами, коми и саамами.
Черепа европеоидного типа из погребений новоприбывших в земли Западной Балтии почти точно соответствуют тем, что известны по раскопам, проведенным на севере Польши (бывшая Западная Пруссия), что также подтверждает расселение народов вдоль побережья Балтийского моря.
Похожи и черепа из фатьяновских погребений, примерно тот же самый тип находим в погребениях курганного типа на степной территории, расположенной вдоль низовий Днепра. Скорее всего, смешивание двух типов рас началось стихийно, поскольку нам известно несколько курганных погребений в Эстонии (периода культуры боевых топоров), где находим черепа монголоидного типа.
Археологические раскопки не предоставляют нам сведения, позволяющие сделать вывод, насколько язык курганных людей, поселившихся в западнобалтийском регионе и в лесной части России, отличался от языков представителей других индоевропейских групп. По типу культуры они были тесно связаны с другими людьми курганной культуры, занимавшими соответственно Центральную и Северо-Восточную Европу.
В течение нескольких столетий, последовавших за 2000 годом до н. э., среди носителей курганной культуры произошла дифференциация, это сделало возможным разграничить районы их проживания. Нам неизвестно, происходила ли и языковая дифференциация, но не приходится сомневаться в том, что на нее могли оказывать влияние такие факторы, как расселение по огромной территории и тесные контакты с местным, не индоевропейским населением.
Используя языковые источники и ранние исторические записи, подтверждающие, где проживали балтийские племена, сегодня мы можем проследить развитие самых ранних из сохранившихся культур и сделать вывод, что они относились к прямым потомкам балтийских народов.
В течение нескольких сотен лет во время периода, последовавшего за вторжениями, курганная культура Центральной и Северной Европы не претерпела существенных изменений. Она оставалась культурой халколитического уровня, то есть сохранявшей особенности каменного века, несмотря на тот факт, что время от времени использовались и медные предметы: спиралевидные кольца для женских волос, кинжалы и шила.
Основные находки в местах погребений и поселений – горшки, каменные боевые топоры, наконечники для топоров, кремниевые наконечники для стрел, ножи и скребки, инструменты из костей и просверленных зубов животных для ожерелий. Список не очень отличался от перечня находок, датируемых примерно 2000 годом до н. э. и несколько более ранним временем, из погребений курганного типа в южных российских степях.
Период до наступления настоящего железного века в Центральной Европе, скажем до 1800–1700 годов до н. э., был временем приспособления к местным условиям и в некоторой степени разделения на локальные варианты. Культурными разграничителями между всеми вариантами стали только индивидуальные стили керамики с насечками. Небольшие различия указывают на общую тенденцию к индивидуализации.
Образовались явно различные по географическому положению группы: одна к северу от Карпат, другая в центре Европы, еще две на севере Германии и на юге Скандинавии, не говоря уже о тех, что располагались дальше на юг и на восток. К западу от реки Одер, что в Польше, на северо-западе Украины (северной части Волыни), в Западной Пруссии и Литве возникло другое сообщество, имевшее тесные культурные связи дальше на севере, в Латвии, Эстонии и на юго-западе Финляндии, на западе Белоруссии и в Центральной России. Это сообщество имело все основания претендовать на протобалтийское происхождение и имело общие корни со всеми культурами бронзового века, развившимися в Восточной и Западной Балтии.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
