Нужно отметить, что королева Неаполя была выдающимся мастером интриг и шпионажа. По всей Франции и за границей на нее работала агентурная сеть, состоявшая в основном из странствующих повсюду монахов-францисканцев. Задолго до Екатерины Медичи она изобрела «летучий батальон любви» — гвардию юных фрейлин, которые становились возлюбленными влиятельных особ, выведывая их секреты. Скорее всего, именно она определила в любовницы к Карлу VI «маленькую королеву» Одетту де Шамдивер, а к его преемнику — очаровательную Агнессу Сорель, несмотря на то, что Карл VII был мужем ее дочери. Интересы Франции для Иоланды всегда были выше интересов семьи.
Карл VI и Одетта играют в карты с шутом. Художник А. де Вриндт
«Альтернативщики» считают, что связь королевы с Жанной поддерживала некая фрейлина по имени… Жанна д’Арк, жена Николя д’Арка, который вполне мог быть дядей Орлеанской Девы. По их версии, именно эта Жанна, жившая в Париже во время рождения принцессы, вывезла ее в Домреми и стала там одной из ее крестных. Подтверждением считается счетная книга королевского двора за июнь 1407 года, где говорится: «По приказу короля выдано бедной женщине Жанне д’Арк за преподнесенные ему венки деньги в количестве 18 солей». Однако «бедную женщину» вряд ли можно считать фрейлиной, а фамилия (или прозвище) д’Арк, как ужо говорилось, была достаточно распространенной. Ни о какой крестной Жанне д'Арк в деревне, где все на виду, не слышали, как и о ее муже Николя.
В высшей степени сомнительно, что девушку с раннего детства готовили в спасительницы Франции, тем более что политическая ситуация за это время менялась много раз и предугадать ее развитие не смог бы даже Мерлин. Однако нет ничего невероятного, что какой-нибудь находившийся в Вокулёре францисканский монах сообщил своей покровительнице Иоланде о странной девушке, явившейся к Бодрикуру с планом спасения страны. Зная о пророчестве, королева вполне могла ухватиться за эту информацию и приказать капитану оказать Жанне помощь не потому ли его отношение к ней так изменилось при втором визите? После этого ей оставалось убедить своего зятя-короля и придворных покориться «Божьей воле» «королеве четырех королевств» явно было проще сделать это, чем неграмотной крестьянке. Добавим, что позже именно Иоланда финансировала военную кампанию Жанны в долине Луары, для чего у Карла VII не было ни денег, ни особого желания.
Правда, впоследствии королева ничего не сделала для спасения Жанны из плена — это лишний раз подтверждает, что для нее (как и для Карла) Дева была не королевской дочерью, а крестьянкой, простым орудием в осуществлении политических целей. В голливудском фильме 1999 года Иоланда (Фэй Данауэй) выведена коварной интриганкой, одной из организаторов выдачи Жанны врагам. В реальности никаких доказательств этому нет, но королева в самом дело легко жертвовала фигурами своих союзников и даже детей на шахматной доске большой политики. Она умерла и 1443 году 63 лет от роду, завешав солидную сумму на восстановление опустошенной войной Франции.
Подлинную роль Иоланды в миссии Жанны д’Арк еще предстоит раскрыть. Несомненно одно: если королева и ее доверенные лица и помогали Жанне, то большую часть избранного пути девушке из Домреми предстояло пройти самой. Мы не знаем, что она испытывала в начале этого пути, стоя на краю родной деревни перед неведомым ей, огромным и пугающим миром. Может, это был страх, а может, надежда — но все перевешивало горячее желание исполнить возложенную ею на себя миссию, которая казалась невыполнимой всем, кроме нее самой.
Глава вторая
СПАСТИ ФРАНЦИЮ
В январе 1429 года (опять-таки если верить традиционной хронологии) Жанне исполнилось 17 лет. Вскоре после этого она снова — на этот раз окончательно — покинула родную деревню, вторично отправившись в Вокулёр. Уже после первой поездки по округе начали распространяться слухи о девушке, возомнившей себя спасительницей Франции. Жанна, не привыкшая скрывать свои мысли и чувства, наверняка рассказывала о голосах односельчанам и вообще всем интересующимся. Те из них, кто слышал о «пророчестве Мерлина», наверняка связали упомянутую там девушку с реальной дочерью Жака д’Арка. Ее известность росла, и в конце предыдущего года ее пригласил к себе самый могущественный феодал тех краев — герцог Карл Лотарингский.
Герцог, которому исполнилось уже 65 лет, мучился от подагры и прочих болезней, вызванных излишествами за столом и в постели. Услышав о Жанне, он решил, что она может исцелить его недуг, и пригласил девушку в свою столицу Нанси. Есть и другая версия — опасаясь усиления Бургундии, герцог пытался наладить отношения с дофином и думал оказать ему услугу, поддержав его новую защитницу Вместо благодарности Жанна с порога обвинила Карла в неправедной жизни и сказала, что его недуг пройдет, только если он прогонит прочь свою давнюю любовницу Алисон дю Мей и вернется к законной жене. Иногда утверждается, что герцог принял Жанну как принцессу и дал ей отряд рыцарей для поездки к дофину Легко убедиться, что это не так — иначе почему она вернулась в Домреми ни с чем? Другое дело, что информация о ее поездке в Лотарингию должна была дойти до Бодрикура и заставить его задуматься. Если герцог и правда отправит девчонку к дофину то он, капитан Робер, окажется дураком, упустившим случай отличиться перед начальством. Или, того хуже, саботажником важных решений по спасению Франции.
Возможно, именно эти соображения без всякого вмешательства королевы Иоланды побудили капитана Воку лера оказать Деве совсем другой прием, чем в прошлый раз. Похоже, он даже сам организовал ее приезд, послав за ней своего конюшего Жана де Нуйонпона, которого звали также Жан из Меца. В дороге юный дворянин сначала пытался подшучивать над деревенской простушкой, заявив ей: «Зря ты это придумала, милая. Все равно дофина скоро прогонят, а мы все станем англичанами». Она серьезно ответила: «Я должна поговорить с дофином, пусть даже мне придется пойти к нему пешком и стереть себе ноги до колен. Знай, что никто сегодня не сможет восстановить Французское королевство, кроме меня. И хотя я предпочла бы остаться дома с моей матушкой и прясть, я должна пойти и сделать это, ибо так угодно моему Господу».
Услышав это, пораженный Жан пообещал сам отвезти девушку к дофину и помогать ей во всем. Он же первым предложил ей сделать то, что стало с тех пор ее отличительным знаком, а именно надеть мужскую одежду и остричь волосы. Это диктовалось чисто практическими причинами: так удобнее ехать верхом и вообще путешествовать. Но и Жанна, и конюший понимали другой плюс переодевания: одевшись мужчиной, она будет вызывать меньше интереса как у встречных, так и у собственных спутников, которым нельзя было вполне доверять. В дороге она вполне могла оказаться объектом насилия, что испортило бы все дело: ведь она сама в унисон с «предсказанием Мерлина» утверждала, что сможет исполнить свою миссию, только оставаясь девственницей. Мужская одежда, вполне подходившая худенькой невысокой Жанне, защищала ее от приставаний и одновременно символически подчеркивала смену ее социальной роли с женской на мужскую, что было для нее не менее важно. Женское «амплуа» простушки-пастушки осталось позади, теперь ее ждала мужская доля странника и воина.
