О, дайте мне блестящий серебристый «Фокке-Вульф».Вложите ручку управления прямо в мою руку.
Грянул веселый хор. Патт подражал скрипке. Фон дер Йехтен барабанил на табурете, Калувейт использовал расческу.
Мои руки обняли воображаемую партнершу, и я начал радостно вальсировать по комнате. Той ночью расположение духа у пилотов было великолепным.
– Обер-лейтенант прелестно танцует, – произнес фон дер Йехтен, а Мёллер добавил свой комментарий:
– Он настоящий жиголо. Только посмотрите, он потерял голову как старый дурак. Если бы «старик» только мог видеть, как этот изящный повеса, одетый в форму, смотрелся в гражданской одежде от Монтебелло.
– Вы абсолютно не правы, – парировал я. – Это лишь часть службы летчика-истребителя, и если вы будете мне надоедать своими разговорами, то будете все иметь дело со мной. Калувейт, чему вы там усмехаетесь, словно осел?
[69] – О, герр обер-лейтенант, я ручаюсь вам, что это от чистого восхищения.
Глава 4
Противник решительно сражался за каждый квадратный метр земли. Его потери были ужасными. На сей раз даже Америка не проявляла никакого снисхождения к своим сыновьям, которых она до настоящего времени так берегла. Британские и канадские отборные части атаковали наши позиции днем и ночью. Сен-Ло и Кан стали Верденом Второй мировой войны.
Нескончаемый блестяще спланированный и хорошо организованный поток снабжения доставлял на плацдарм пополнение и вооружение. Возникало неприятное ощущение, что находишься в кипящем котле, который готов взорваться в любую минуту. Натиск на немецкие позиции становился более чем опасным.
Трубопроводы, по образцу тех, что использовались на нефтяных месторождениях Ближнего Востока, были проложены под Ла-Маншем специальным судном, и топливо, которое жизненно необходимо в современной войне, текло из Англии к побережью Нормандии. Подкрепление доставлялось не только большими войсковыми транспортами, мощь армии вторжения увеличивала и высадка крупных десантов. Авиационное прикрытие плацдарма вели приблизительно пять тысяч истребителей. За несколько часов были построены новые аэродромы. Гигантские бульдозеры выровняли заранее выбранные места; остроумно придуманные стальные сети, соединенные вместе, обеспечили удобные взлетно-посадочные полосы для тяжелых самолетов. Аэростаты заграждения, размещенные рядом друг с другом, тянулись на километры, создавая непроходимую стену из острых стальных кабелей и защищая жизненно важные пункты снабжения.
В течение нескольких дней в районе Сен-Ло со «Скаймастеров»[70] был высажен большой десант. Подобно огромным немецким транспортным самолетам,[71] используемым в 1941–1942 гг. в России, самолеты – обычно Бристоль «Бленхеймы»[72] – буксировали по три планера, каждый из которых вмещал от шестидесяти до ста полностью вооруженных солдат. Над районом высадки планеры отцеплялись и приземлялись независимо друг от друга.
Наша группа получила приказ атаковать их.
Пилоты считали это наихудшим из всех возможных заданий. Требовалась большая храбрость, чтобы прорваться к отчаянно защищаемым опорным пунктам, и вылеты, приказ о которых отдало немецкое Верховное командование, были отчаянной мерой; если враг продвинется немного дальше в восточном и южном направлениях в районе Кана, то сражение в Нормандии будет проиграно.
Инспектор истребительной авиации оберст Траутлофт[73] лично обратился к собравшимся пилотам. Атака должна была выполняться тремя последовательными волнами. Он с каждым обменялся рукопожатием. Оберст на мгновение остановился передо мной. Мы познакомились за полтора года до этого в Сиверской. Моя рука нервно вздрагивала, когда я отдавал честь, когда протягивал ее. Черт! От удовольствия снова видеть Траутлофта я забыл новое нацистское приветствие.[74] Это действительно радость от новой встречи с ним заставила меня спутаться, или же причиной этого была невыполнимая, бесчеловечная задача для вылета, который должен был начаться через несколько минут?
Мы покидали штаб с побледневшими, вытянувшимися лицами.
С 3700 метров «Фокке-Вульфы» с правым разворотом спикировали к цели. Черные дымные клубы разрывов зенитной артиллерии напоминали клочки ваты. Со вздохом облегчения мы заметили, что, по крайней мере, пока не было видно никаких вражеских истребителей; но это продлилось очень недолго.
Сорок Ме-109 оставались наверху в качестве прикрытия.
Rabe Anton вступил в дело. Внизу находился Сен-Ло. Прямо позади городских предместий тянулось широкое поле с несколькими планерами, которые только что начали разгружаться. Огромные трапы в их хвостовых частях были подобны открытым створам плотины.
В геенне огненной, изрыгаемой всеми пушками снизу, «Фокке-Вульфы» разыскивали свои цели. Огонь, столбы огня, солдаты, отчаянно ищущие укрытия.
– Вызывает Rabe Anton. Внимание! Большое количество планеров приближается с северо-запада.
Командир группы набирал высоту, покачивая крыльями. Группа перестроилась для новой атаки. Показались Бристоль «Бленхеймы» – три, пять, шесть. Восемнадцать планеров на буксире – это приблизительно тысяча двести человек.
Что чувствовали эти бедняги внутри без парашютов, видя атакующих немцев?
Проклятье! Однако добраться до них было не так легко. Выше планеров, словно сверкающая рыбацкая сеть, растянулось мощное воздушное прикрытие. Небеса были полны «ящиков».
Успокаивающий взгляд на толстые кучевые облака, громоздящиеся в небе, – это прекрасное укрытие.
– Вызывает Rabe Anton. Каждый берет свою цель. Атака снизу, затем уходим на восток. Будем осторожны с аэростатами заграждения.
