В 97 году Ирина Богушевская вместе с музыкантами начала давать сольные концерты и начала выступать в клубах. Завели себе менеджера. И она, наконец, ушла с радио. Переход в музыканты состоялся.
Ирина: Одно дело, когда ты поешь, совсем другое ощущение, когда ты — ди-джей. У тебя есть радио, это костыли такие, понятно, что ты не упадешь… Но и побежать не можешь. И долго так я ходила на этих костылях, но вдруг решила, что хватит тратить на это свое время, потому что жизнь такая короткая вещь и надо заниматься только тем, что делает тебя счастливым.
Представление Иры о том, как придет признание, было как у нас у всех, непуганых артистов. Что, дескать, раз есть талант, он вознаградится. Ира пренебрежительно относилась к вопросам менеджмента. Она была убеждена, что делает своеобразный, но очень качественный продукт, а уж в этом, как бывший ди-джей, Ира разбиралась. А качественный продукт сам пробьет себе дорогу. Хотя Ира мне не признавалась, что она человек амбициозный, я думаю, что таки да. И это качество требует от владельца, чтобы он стал популярным, успешным, по крайней мере, чтобы всего этого, не переставая, хотел. По крайней мере, до тех пор, пока не достигнет просветления и не поймет, что все эти треклятые амбиции суть суета сует. У меня лично именно так все и устроено. Я хочу, чтобы мои песни играли из всех утюгов страны. Назло мне, утюги держат глухую оборону. Похоже, что Иру одолевали те же мысли в конце далеких девяностых.
Ирина: Что такое рекорд-бизнес, я до сих пор не очень понимаю. Нет, сейчас я более менее понимаю, как это все может работать. Тогда, когда мы писали «Книгу Песен», меня вообще не волновали такие понятия, как продаваемость тиража. А потом вдруг к 2000 году она начала меня волновать, потому что если ты приходишь куда-нибудь играть концерт и если тебя организаторы знают, концерт будет, а если нет, то и разговаривать с тобой не хотят.
Я: А ты была уже популярная певица?
Ирина: Нет, а я до сих пор непопулярная певица. Популярная — это ты приезжаешь и не можешь пройти по какому-нибудь городу. А я могу ходить по своему родному городу неузнанной, пожалуйста.
Я: А сейчас ты примерно представляешь, каким тиражом разошлась «Книга песен»?
Ирина: Нет, я знаю, что до сих пор он продается стабильно каждый месяц. Наша компания не выдает эту информацию.
Я: А большим был тираж второго диска?
Ирина: Ну, мне сказали — 5 тысяч.
К слову, о нашем российском рекорд-бизнесе или об индустрии звукозаписи. Вот продает артист лейблу звукозаписывающему свою пластинку. И мы не можем достоверно определить, сколько человек ее купили, даже с поправкой в пяток тысяч, потому что, во-первых, компания правды не скажет, будет цифры занижать, а во-вторых, пираты размножат сразу же нелегитимные диски и первый пират, как правило, сам же тот же лейбл, кому альбом и продали. И это утверждения совсем не из разряда стенаний «да все они воры», а чистая правда. Причудливо обстоят дела так же и с попаданием в эфир радиостанций. Ибо ставить песню или нет, зависит от того, нравится она лично программному директору или нет. Причем, как мне кажется, при этом они ставят на радио не собственно песни, а убежденность в том, что проект серьезный и что за ним стоят соответствующие мощности. И, конечно, проще надо быть, проще. Лично мне поначалу многие знающие продюсеры говорили: «У вас, Лена, слишком много мозга для артиста». И постоянно приводили в пример группы и личности, которые народу близки. Я-то считаю, что в этом деле, в шоу-бизнесе, нет особенно глупых, тут в другом в чем-то дело.
