Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Поэтому, утверждают комментаторы, не стоит удивляться тому, что как только Дух Божий сошел на Давида, он отошел от Саула и тот мгновенно это почувствовал. А почувствовав, понял, что Самуил исполнил свою угрозу и помазал на царствование кого-то другого. Поэтому последующие слова «Первой книги Самуила» «От Шаула же отступился дух Господень и стращал его злой дух от Господа» (1 Сам. 16:14) с этой точки зрения не следует понимать как то, что на царя сошел некий новый «злой дух» – нет, Саул чувствовал себя плохо именно потому, что ему крайне не хватало того ощущения, которое было у него, когда он был удостоен Духа Божьего в качестве Его помазанника.
Впрочем, наиболее рационалистические комментаторы убеждены, что все можно объяснить куда проще: с момента размолвки с Самуилом Саул вновь и вновь возвращался к его словам о том, что Бог лишил его права на престол. Мысль, что и он сам, и вся его семья обречены на гибель, постоянно изводила царя и доводила до исступления. В то, что Небесный приговор и в самом деле таков, Саул, как уже было сказано, не верил, точнее, не хотел верить. Все его помыслы сосредоточились на том, что он теперь должен вовремя раскрыть плетущийся Самуилом заговор и уничтожить того, кого пророк прочит ему в преемники – так как Саул, видимо, считал, что этот преемник и принесет ему и его сыновьям гибель.
Страшные картины возможного уничтожения семьи, беспрестанные попытки разгадать, кто именно из ближайшего окружения плетет против него интриги, привели к тому, что Саул постоянно пребывал в самом мрачном настроении и у него развился маниакально-депрессивный синдром.
Приступы ярости царя сменялись периодами меланхолии, когда он либо часами молчал, погрузившись в себя, либо, опустившись на колени, бился в рыданиях, умоляя Бога простить его. Чтобы облегчить его состояние, придворные стали искать искусного музыканта, который смог бы своим пением и игрой на арфе отвлечь царя от дурных мыслей.
Историки медицины подтверждают, что в те времена приятная, успокаивающая музыка считалась главным средством исцеления от психических заболеваний. Да и сегодня есть психиатры, которые верят в эффективность так называемой музыкотерапии, так что этот библейский рассказ выглядит вполне достоверным. Когда поиски были начаты, один из оруженосцев Саула, родом из Вифлеема, вспомнил, что в его родном городе живет пастух, удивительно хорошо играющий на различных инструментах, да к тому же и сам сочиняющий песни:
«И сказали слуги Шаула ему: видно же, что злой дух от Бога стращает тебя. Пусть же прикажет господин наш стоящим перед тобою слугам своим, чтобы отыскали человека, умеющего играть на гуслях, и будет, когда настанет на тебя злой дух от Господа, заиграет он рукою и станет привольнее тебе. И сказал Шаул слугам своим: высмотрите мне человека, хорошо играющего, и приведите ко мне. И отозвался один из отроков и сказал: вот видел я сына у Ишая Бейт-Лехемского, умеющего играть, молодца бравого и воинственного, смышленого и миловидного, и Господь с ним. И отправил Шаул послов к Ишаю, и сказал: пошли ко мне Давида, сына твоего, который у овец. И взял Ишай осла с хлебом и мех вина и козленка одного, и послал с Давидом, сыном своим, к Шаулу. И пришел Давид к Шаулу, и представился ему; и сей возлюбил его очень, и стал тот у него оруженосцем. И послал Шаул к Ишаю сказать: пусть состоит Давид при мне, ибо он нашел благоволение в глазах моих. И бывало, когда находил дух от Бога на Шаула, то брал Давид гусли и играл рукою, и стало привольно Шаулу, и становилось ему лучше, и дух злой отступал от него» (I Сам. 16:15-23).
Да, именно так делается история, – какими только причудливыми путями на протяжении минувших веков не попадали избранники судьбы в кулуары власти! Для Давида своеобразным пропуском туда послужил, если придерживаться библейской версии, музыкальный и поэтический дар. То, что Давид стал оруженосцем Саула, разумеется, не означало, что он носил за царем оружие и сопровождал его в битвах, – оруженосцами тогда называли всех царских слуг и личную охрану. Судя по дальнейшему тексту, Давид на этом этапе службы сохранял полную свободу. Будучи младшим сыном, он не был обязан служить в армии, а в дни войны ему, согласно закону, полагалось находиться в тыловых частях – так закон заботился о семьях, чтобы в случае гибели старших сыновей ни один род не прекратил бы своего существования.
Видимо, в те дни Давид часто отлучался домой и возвращался к знакомому с детства занятию – пас скот, проводил ночи у костра, а заодно и писал новые песни. И лишь когда в Вифлеем приезжал посыльный царя с сообщением, что царь требует его к себе, он отправлялся в столицу Саула – Гиву, благо от Вифлеема до нее было всего несколько часов неспешного пешего хода.
Пастух, в мгновение ока ставший фаворитом и придворным музыкантом; поэт, пытающийся утешить царя, и царь, испытывавший к нему то обожание, то ненависть; Саул терзающийся от ощущения неумолимого удара судьбы и от предчувствия, что тот, кого он ввел во дворец, сменит его на троне, – эти перипетии библейских сюжетов лежат в основе многих великих произведений мирового искусства и литературы.
Вот как попытался передать мироощущение Саула Лермонтов в своем вольном переводе из Байрона:
Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей! Вот арфа золотая: Пускай персты твои, промчавшися по ней, Пробудят в струнах звуки рая. И если не навек надежды рок унес, Они в груди моей проснутся. И если есть в очах застывших капля слез – Они растают и прольются. Пусть будет песнь твоя дика. – Как мой венец, Мне тягостны веселья звуки! Я говорю тебе: я слез хочу, певец, Иль разорвется грудь от муки. Страданьями была упитана она, Томилась долго и безмолвно; И грозный час настал – теперь она полна, Как кубок смерти, яда полный.
Песни Давида и в самом деле приносили Саулу облегчение, и комментаторы, рассматривающие все происходящее с позиций еврейской мистики, считают, что это было связано не только с его гениальным даром (хотя и с ним тоже), но и с тем самым Духом Божьим, который его осенял. В присутствии Давида, говорят они, Саулу становилось легче как раз потому, что в эти часы Дух Божий как бы распространялся на них обоих, и от этого к царю возвращалось его прежнее самоощущение. Но как только Давид уходил, депрессия наваливалась снова.
Если Саул и вправду мыслил такими категориями, то рано или поздно он должен был заподозрить, что Давид и есть тот самый человек, которого Самуил помазал вместо него на царство. Но эти подозрения могли возникнуть и другим, куда более прозаичным путем – до Саула могли дойти вести, что Самуил недавно был в Вифлееме, оказал там особое внимание семье Иессея. Связав все это воедино, Саул, мучимый манией преследования, вполне мог прийти к определенным выводам.
Как бы то ни было, судя по всему, уже тогда Саул начал подозревать, что Давид метит на его трон, и последующие события невольно эти подозрения усилили.
* * *
Думается, пришло время задаться вопросом, когда же именно происходили эти события, каков был возраст главных действующих лиц и можно ли вообще составить исторически достоверную хронологию царствований Саула и Давида?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
