Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 184
— Вот и сейчас, минут пять назад, был звонок. Оставили номер телефона и сказали, чтобы ты сейчас же позвонил. Говорил со мной Суханов. Что это за товарищи, я никогда не слышала этих фамилий…
По правде сказать, я и сам не знал, что это за товарищи. Решил, что это, видимо, звонят те, которых мы должны куда-то везти. Так и сказал жене.
— Но нам твои пассажиры никогда не звонили!
Новый телефонный звонок решил все наши сомнения.
— Да, да, только что вошел, сейчас возьмет трубку, — ответила жена.
— Товарищ Голованов, говорят из ЦК, помощник товарища Маленкова — Суханов. С вами хотели бы здесь поговорить. Вы можете сейчас приехать?
— Могу. А как мне вас найти?
— Знаете что, вы пока быстро поешьте, а я вызову машину, за вами заедут.
— Хорошо, — ответил я. — Всего хорошего. И на вопросительный взгляд жены объяснил:
— Ну, теперь все ясно! Не успел сказать тебе, что нас срочно вернули из Алма-Аты. Мы все гадали, куда и с кем лететь. Зря-то с дороги не возвращают. Вот удивится наш экипаж! Ведь Маленков — это секретарь ЦК[13]. Наверно, куда-то собрался лететь.
— Ох уж мне эти полеты, — вздохнула жена. — Свернешь ты когда-нибудь на них шею. Ведь ты не один сейчас. Нужно думать и о семье!
Который раз я слышал эти слова и во время Халхин-Гола, и в финскую, но всегда знал, что Тамара, хоть и много переживает, в душе и сама радуется за меня, за мой экипаж. Всю финскую войну проработала она в госпиталях с ранеными и очень гордилась, когда кто-нибудь из них спрашивал: «А не жена ли вы того летчика Голованова, что вывез меня на „Дугласе“?»
Наскоро пообедав, я стал одеваться. И тут же раздался звонок у входной двери: это пришла за мной машина.
По пути в ЦК я размышлял о том, куда придется завтра лететь. Много нам с экипажем пришлось возить ответственных товарищей, и в разные места. Но с секретарями ЦК сталкиваться не доводилось… Обычно наши пассажиры приезжали на аэродром, и никогда мне не приходилось предварительно куда-либо являться. Видимо, предстоит какой-то особо важный полет, и меня вызывают на инструктаж. С этими мыслями вошел я в подъезд, предъявил документы, и мне показали, куда нужно пройти.
Встретившись в приемной с Сухановым, я, не успев даже спросить о цели моего вызова, был проведен в довольно большой кабинет, где за столом, наклонив голову, сидел довольно грузный человек и что-то писал. Горела одна настольная лампа. Суханов зажег свет. В углу кабинета стояли большие часы. Время было 18 часов 30 минут.
— Вот и товарищ Голованов, — сказал Суханов.
— Будем знакомы — Маленков. — Встав из-за стола, он протянул мне руку. — А мы были уверены, что вы сегодня не прилетите! Как погода?
— Погода неважная, — ответил я.
— Ну а как же вы летаете?
— У нас самолет хороший, имеются противообледенители, пользуемся радионавигацией, так что в видимости земли для ориентировки не нуждаемся. Если полетим и погода будет плохая, сами убедитесь.
— А у вас все так летают?
— К сожалению, пока нет, но есть товарищи, которые летают и не хуже нас.
— Ну что же, — сказал Маленков, — поедемте. Оденьтесь и заходите ко мне.
Я решил, что, видимо, полетит целая комиссия или большая группа, которой Маленков даст инструктаж перед отлетом, и искренне пожалел, что не придется полетать с секретарем ЦК.
Когда я вернулся, Маленков был уже одет. Лифт спустил нас вниз, мы пересели в машину и поехали. На улицах было темно, я не следил, куда мы едем, завязался разговор о летной работе. Не прошло и пяти минут, как машина остановилась, и я увидел небольшой подъезд, освещенный электрической лампочкой. Мы поднялись на второй этаж, вошли в комнату, где сидели два незнакомых человека. Маленков предложил мне раздеться, разделся сам, сказал мне, чтобы я немного подождал, и пошел в открытую дверь. Бритый наголо, невысокого роста плотный товарищ поинтересовался, не я ли Голованов, тоже спросил, как мы долетели в такую погоду, но тут раздался звонок и он быстро ушел в ту же дверь, затем сразу вернулся и сказал:
— Проходите, пожалуйста.
Я прошел через небольшую комнату и увидел перед собой огромную дубовую дверь. Открыл ее и оказался в кабинете, где слева стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол со многими стульями по обе стороны. Несколько человек сидели, некоторые стояли. На стене висели два больших портрета — Маркса и Энгельса. Впереди у дальней стены стоял дубовый старинный стол, а справа от него — столик с большим количеством телефонов — это все, что я успел заметить, ибо от дальнего стола ко мне шел человек, в котором я сразу узнал Сталина. Сходство с портретами было удивительное, особенно с тем, на котором он был изображен в серой тужурке и того же цвета брюках, заправленных в сапоги. В этом костюме он был и сейчас. Только в жизни он оказался несколько худее и меньше ростом.
— Здравствуйте, — сказал Сталин с характерным грузинским акцентом, подходя ко мне и протягивая руку. — Мы видим, что вы действительно настоящий летчик, раз прилетели в такую погоду. Мы вот здесь, — он обвел присутствующих рукой, — ознакомились с вашей запиской, навели о вас справки, что вы за человек. Предложение ваше считаем заслуживающим внимания, а вас считаем подходящим человеком для его выполнения.
Я молчал. Эта совершенно неожиданная встреча всего лишь через несколько считанных дней после того, как я написал записку, ошеломила меня. Конечно, я знал, что на всякое обращение должен быть какой-то ответ, но такой быстрой реакции, да еще лично самого адресата, даже представить не мог. Впоследствии оказалось, что такому стилю работы следовали все руководящие товарищи.
— Ну, что вы скажете?
Сказать мне было нечего. Я совершенно не был готов не только для разговора на эту тему со Сталиным, но довольно смутно представлял себе и саму организацию дела. Что нужно делать, я, конечно, знал, а вот как все организовать, абсолютно не представлял себе.
Сталин, не торопясь, зашагал по ковру. Возвращаясь назад и поравнявшись со мной, он остановился и спокойно сказал:
— У нас нет, товарищ Голованов, соединений в сто или сто пятьдесят самолетов. У нас есть эскадрильи, полки, дивизии, корпуса, армии. Это называется на военном языке организацией войск. И никакой другой организации придумывать, кажется, не следует.
Говорил Сталин негромко, но четко и ясно, помолчав, опять зашагал по кабинету, о чем-то думая. Я огляделся и увидел за столом ряд известных мне по портретам лиц, среди которых были Молотов[14], Микоян[15], Берия[16], Маршал Советского Союза Тимошенко[17], которого я знал по финской кампании как военачальника, успешно завершившего боевые действия и ставшего после этого наркомом обороны. Были здесь также маршалы Буденный[18], Кулик и еще несколько человек, которых я не знал. Видимо, шло обсуждение каких-то военных вопросов. Маршал Тимошенко был в мундире. Не дождавшись от меня ответа, Сталин, обращаясь к присутствующим, спросил:
Ознакомительная версия. Доступно 37 страниц из 184
