Премьера «Ринга» осенью 1927 г. была успешной; публика аплодировала приемам монтажа, которым Хичкок научился у русских режиссеров. «Я никогда не слышал, чтобы монтажу устраивали овации, – признавался он, – но это случилось». Фильм стал настоящим откровением, и газета Daily Mail назвала его «величайшей картиной из всех, что были сняты в этой стране», а Daily News писала, что это «сокрушительный ответ тем, кто не верил в возможности британского кино». Журнал The Bioscope отмечал: «Если будущие английские фильмы лишь приблизятся по качеству к «Рингу», нам не придется сомневаться в успехе кинопроизводства в нашей стране». Таким образом, двадцативосьмилетний Хичкок был объявлен спасителем британского кино. Однако сборы от фильма оказались не слишком велики, что заставило Хичкока еще раз задуматься о взаимоотношениях искусства и коммерции. Где та точка, в которой они могут встретиться?
Когда «Ринг» вышел на экраны, Хичкок уехал в Девон, готовый начать работу над фильмом «Жена фермера» (The Farmer’s Wife). Это пасторальная комедия о попытках фермера найти супругу после смерти первой жены. Все потенциальные невесты, каждая из которых менее привлекательна, чем предыдущая, отвечают отказом. Контекст позволяет Хичкоку использовать богатую традицию британских характерных ролей, которой он всегда восхищался. В сущности, это была экранизация пьесы, но Хичкок, если можно так выразиться, раскрывает ее, вводя в действие камеру с ее плавными и едва различимыми движениями.
Впоследствии режиссер называл фильм «рутинной работой» и просто «съемками театрального спектакля с массой титров вместо диалогов», однако он был несправедлив к своему мастерству в молодом возрасте. С точки зрения изобразительного искусства это впечатляющая и даже красивая работа, где ландшафты Девона и Суррея становятся фоном для доброй комедии. В то же время это не «говорящие головы» или фотографии с титрами. Фермерский дом построили в павильоне Elstree, чтобы обеспечить камере свободный доступ, так что она могла исследовать каждую комнату; это был эксперимент, когда прослеживался путь актрисы из гостиной в кухню, а затем наверх, в спальню, и Хичкок сомневался в успехе нового кинематографического приема. Но надежды оправдались. Для Хичкока был очень важен ритм фильма; в своем интервью он сказал, что «вчера мне потребовалось сделать пять дублей маленькой сцены в «Жене фермера», потому что актеры взяли слишком медленный темп, что не совпадало с настроением фильма». Результат получился впечатляющим, несмотря на недовольство Хичкока, и кто-то из критиков заметил, что «Альфреду Хичкоку было суждено перенести Англию на экран».
На вечеринку по случаю окончания съемок Хичкок пригласил всю труппу в ресторан в Уэст-Энде, но снял самый маленький зал. Сорок гостей втиснулись в помещение, предназначенное для двенадцати человек, а роли грубых и неуклюжих официантов играли нанятые актеры. Это был один из розыгрышей, которыми славился Хичкок. В другой раз он организовал ужин для актрисы Гертруды Лоуренс, где каждый пункт меню был пустым. В вечер премьеры сэр Джеральд Дюморье нашел в своей гримерке не цветы, а лошадь, присланную Хичкоком. Когда друзья уезжали за границу или на выходные, он заказывал самую массивную и неуклюжую мебель, которой заполнял их квартиры. Дома у него имелись подушки, издававшие звук испускаемых ветров, и Хичкок приносил их для почетных или официальных гостей. Он раскрашивал лицо спящей дочери как клоунскую маску.
Зачастую его мрачный юмор был направлен на актеров. Хичкок ухитрился напоить допьяна Монтгомери Клифта в конце съемок фильма «Я исповедуюсь» (I Confess), настойчиво предлагая ему выпить. Некоторые его шутки были унизительными для жертв. Он поспорил с реквизитором, что тот не сможет провести ночь в темной студии, прикованный к камере; реквизитор принял вызов, и Хичкок презентовал ему бутылку виски, которое должно было скрасить долгие ночные часы. В виски он добавил сильное слабительное, и последствия не заставили себя долго ждать. На съемках «Птиц», где главную роль играла Типпи Хедрен, он подарил ее дочери куколку с лицом Типпи, лежащую в гробу.
Альма однажды призналась, что «он постоянно разыгрывал людей, и я немного беспокоилась из-за этого». О психологии любителя розыгрышей сказано довольно много. Это и разновидность косвенной мести, и потребность во власти и контроле; кроме того, эта черта предполагает инстинктивное презрение ко всему роду человеческому, примером чего могут служить не менее известные злые «проделки» Эдгара Аллана По. Такова была особенность Хичкока, и в конечном итоге он сделал из нее телевизионный сериал.
На первую годовщину свадьбы, в начале декабря 1927 г., Хичкоки вернулись в Palace Hotel в Санкт-Морице; они предпочитали знакомые места и знакомые лица. В конце года Хичкок выпустил карикатуру на самого себя в виде лобзика.
В Новый год Альма сообщила о своей беременности. «Я сделал это авторучкой» – таков самый известный комментарий Хичкока.
Примерно в это же время было объявлено о съемках следующего фильма с простым названием «Шампанское» (Champagne). Теперь новые английские фильмы признали желательными, и в конце 1927 г. парламент принял закон о кинематографе, призванный покончить с американской монополией на экранах английских кинотеатров: к 1935 г. пятая часть всех демонстрируемых фильмов должна была сниматься в Англии. В действительности эта пропорция была достигнута уже в 1932 г. Поговаривали даже об «английском Голливуде».
Фильм «Шампанское» не подходил на роль лидера в атаке на американское кино. В полном соответствии с названием это легкая и игривая история. Исполнительница главной роли, Бетти Балфур, изо всех сил старалась изображать легкомыслие, но Хичкок остался недоволен. Говоря с Майклом Пауэллом, молодым фотографом, который участвовал в съемках, он называл ее «бесстыдницей из пригородов». На роль дочери богатого человека, внезапно столкнувшегося с трудностями, ему была нужна другая, более изобретательная актриса. Хичкок также хотел показать более серьезную историю эксплуатации, но, как сам признавался впоследствии, «в конечно счете получилась сборная солянка, написанная в процессе съемок, и я считал ее ужасной». Бетти Балфур в роли «ветреной девицы» легкомысленно порхала на протяжении всего невероятного сюжета, но ей не удалось завоевать сердца зрителей. О фильме писали как о «шампанском, которое оставили под дождем на всю ночь». Сам Хичкок во время съемок пребывал не в лучшем настроении и, например, делал все возможное, чтобы помешать Пауэллу фотографировать Балфур.
Пауэлл, в свою очередь, оставил воспоминания о недовольном режиссере. «Он был самым толстым из всех молодых людей, которых мне приходилось видеть. У него было свежее, румяное лицо, свои темные волосы он зачесывал назад и носил костюмы с жилетом, на котором висела цепочка от часов. На голове обычно мягкая шляпа. Он искоса наблюдал за мной своими поросячьими глазками, тонувшими в пухлых щеках. Но эти глаза ничего не пропускали».
Перед самым окончанием съемок «Шампанского» у Альмы начались роды. Но запаниковала не она, а ее муж. Не в силах справиться с волнением, Хичкок покинул квартиру и долго бродил по Лондону; по дороге, на Бонд-стрит, он купил золотой браслет с сапфирами, чтобы как-то компенсировать свое неуместное отсутствие. Их последующий разговор, по всей видимости, превратился в семейное предание, поскольку появился в воспоминаниях их дочери.
