Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Рано или поздно любой снимающий комнату или квартиру имеет радость познакомиться с ее хозяином. Бывает это по-разному. Но иногда все происходит крайне необычно. Так, Паша вышел на Алевтину Эдуардовну по «наводке» своего друга, который снимал у нее же комнату в коммуналке дома на «Гостином дворе»[9].
Паша помнил, как обратился к этой женщине, когда, что называется, приспичило, и она, начав с того, что место на Вознесенском проспекте хорошее, а цены приемлемые, сказала, что на данный момент все каморки заняты («Ах, как неловко»). Несолоно хлебавши Паша начал искать жилье другими путями. Но варианты, которые ему попадались, не подходили или в денежном, или в территориальном отношении. И когда он встал перед необходимостью экстренно съезжать хоть куда-то или отправляться служить Родине, руки сами набрали номер Алевтины Эдуардовны.
Договорились, она вошла в его положение и показалась поначалу здравой теткой. Деньги за первый месяц проживания он отнес охранникам, которые находились в будке рядом с аркой, – сторожили ворота и следили за двором, который был утыкан камерами видеонаблюдения.
Но важно не это, а то, что впервые он увидел эту женщину, занимающуюся благотворительностью, лишь спустя полтора месяца. За несколько дней до этого вся квартира переполошилась, превратившись в сумасшедший дом: сыр-бор начался после того, как стало известно: теперь жильцам нужно платить по две тысячи в месяц за электричество.
Разумеется, пролетарии, и наш Паша в том числе, были не согласны с новым порядком оплаты.
Паша попытался разрулить ситуацию для них с Кристиной:
– Алевтина Эдуардовна, но ведь мы с вами договаривались, что семи тысяч на двоих будет достаточно. Что, если нам просто нечем платить?
– Ну, Павел, вам не повезло…
– Поймите, пожалуйста, когда я жил с родителями, мы за трехкомнатную квартиру платили по счетам всего четыре тысячи в месяц. А тут за свет – две. Я не спорю, комната классная, но у нас тут нет сварочного аппарата.
– Тогда могу вам предложить вернуться к родителям. Вы же к этому готовы, верно?
– Речь не об этом, а о том…
– Паш, поймите теперь вы: то, что было раньше, это… это были каникулы… А теперь пора снова в школу. Тем более что я этот дом ремонтирую, с ребятами… Мне ваших денег не нужно. Поэтому вы их и отдаете охране. С меня ведь тоже за этот дом спрашивают, ясно вам?
– Хорошо, Алевтина Эдуардовна, ясно.
– Хм… Тогда, может, вот что… Может быть, я деньги за аренду попрошу у охраны обратно, чтобы они вам отдали, а вы на них купите немного краски и стройматериалов и приведете всем скопом подъезд в порядок? – спросила Алевтина Эдуардовна очень сладко и вкрадчиво, как спрашивает Лиса, прежде чем заманить Колобка себе в пасть. – Вы только остальным соседям об этом не говорите, и все будет хорошо
– Ох… – смекнул Павел. – Я бы рад, но времени нет, работаю пятидневку. А Кристина, сами понимаете…
– Господи! Что за люди?! Вам стараешься, стараешься. Ваша квартира – одни предъявы, а как что-то попросишь, так начинаются капризы… Вы поймите, на меня повесили долги за этот дом. И их надо выплатить. Поэтому мы тут сели и посчитали. Вот и вы попробуйте сосчитайте себе в уме количество квартир и комнат в доме и разделите на шестизначную сумму. Как, нравится? Так что, Паш, ваши деньги идут не мне. Примите это во внимание.
Услышав эту пламенную речь, Павлу хватило ума прекратить качание прав и угомониться. Девять тысяч на двоих – это еще не так уж и плохо, успокаивал он себя, втайне жалея, что оказался здесь.
Но что сделано, то сделано. Позже Ольга попыталась обратить внимание хозяйки, что можно оплачивать свет по счетчику, на что Алевтина Эдуардовна легко и непринужденно съехала с темы, сказав, что в их квартире счетчик не работает.
– Пусть не пиздит! Все работает! – в бешенстве вопила во всю ивановскую Ольга.
Затем порешили обратиться в местный ЖЭК или в «Ленэнерго», но, как только дошло до дела, энтузиазма у жильцов квартиры № 25 поубавилось. Бунт был подавлен, так и не начавшись…
О, и было еще кое-чего. Подкопив, Паша и Кристина решили приобрести бэушную стиральную машинку-автомат, чтобы не пользоваться советским «пропеллером». Это приобретение послужило одновременно и поводом для попытки хоть как-то узаконить отношения между съемщиками второй комнаты и хозяйкой.
Телефонный звонок. Гудки. Предложение заключить договор, чтобы забрать машинку, когда придется съехать. «Какой договор?! Вы в каком мире живете? Получится полгода прожить – пожалуйста, живите! Получится год – здорово, нет проблем!»
Вот и поговорили. Примерно такой же разговор состоялся между ними троими неделей позже, после того как соседи – да, даже тогда они были далеки от того, чтобы дружить – вывели клопов, найдя какого-то парнишку в газете бесплатных объявлений.
Молодые люди, уважая себя, решили попросить у хозяйки тысячу рублей «за клопов» обратно. На что был получен однозначный ответ:
– Клопов не было! – При этом Алевтина Эдуардовна смотрела преимущественно на Кристину как… как на таракана. «Господи, если я не люблю инвалидов, то как назвать это?» — вопрошал Павел, пытаясь охарактеризовать тот надменный, ледяной и одновременно испепеляющий взгляд, с которым смотрела на Кристину хозяйка – женщина лет пятидесяти пяти, с дорогой косметикой на лице и весьма неплохим вкусом в одежде. Так, пожалуй, смотрят на нелюбимого мужа или ненавистного приемного сына, которого не смогла полюбить бездушная мамаша.
При других условиях он бы посчитал эту даму милой и воспитанной женщиной средних лет – бизнес-леди или преподавательницей.
Но в тот момент она казалась ему работником Гестапо. Тем, который днем шагал выполнять свою жестокую работу, а вечером, придя домой, мог искренно плакать, слушая Моцарта, сидя за бокалом розового шнапса и ненавидя войну и себя.
Казалось бы, мелочь, но две первые встречи, помноженные на неприязнь к Кристине как к инвалиду и симпатию к ней как к девушке, стали для Павла краеугольным камнем всей этой истории.
И да – это только начало…
2
Чем больше Павел жил в этом старом доме с почтенной историей, тем больше ощущал, что живущие здесь находились в незримом водовороте едва уловимых парадоксов.
Одним из таких для Паши явился тот факт, что алкоголик из последней комнаты взял и съехал. Странность заключалась в том, что съехал он по собственному желанию. И это притом, что выглядел он плачевно, чтобы не сказать – непотребно.
Оказалось, что он приехал в Петербург из Твери не так давно, в начале лета.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
