Экран погас, зажглось общее освещение. Все вокруг напряженно молчали и внимательно наблюдали за Иритом-Ри – главой проекта и основным действующим лицом на данном этапе.
– Сколько нужно времени? – наконец холодно проронил Ирит-Ри после продолжительного молчания.
– Тридцать – шестьдесят лет… – произнес Тилк. – Все зависит от количества задействованных андроидов, точек внедрения, количества наиболее эффективных порций знаний, информационной политики… Как раз для таких кропотливых расчетов мы и ждем остальную группу ученых.
Ирит удивленно поднял брови и повернулся к Рарту.
– Раньше речь шла о ста… – произнес он тихо.
Разведчик довольно улыбнулся.
– Никто не предполагал, что на Зетте-3 в науке так сильна теоретическая база. А с новыми данными… Все гораздо быстрее… К тому же продолжительность жизни у дикарей значительно меньше нашей… Поколения сменяются быстрее, поэтому новые знания прививаются гораздо эффективнее…
Ирит-Ри жестом руки отослал основной состав ученых обратно по прозрачным кабинкам и велел остаться только Тилку. Воин, разведчик и ученый остались одни.
– Насколько реальны те цифры, которые ты озвучил? – проговорил Ирит-Ри ледяным голосом.
Тилк поднял огромные серые глаза и невозмутимо ответил:
– Абсолютно.
Ирит хохотнул и, слегка хлопнув ученого по плечу, воскликнул:
– Работаем, Тилк!
Ученый в ответ кивнул и, через небольшую паузу, проговорил:
– У меня к вам небольшое предложение. Это может оказать положительный эффект… После этапа первого внедрения целесообразно предложить высадиться на планету всем желающим. На несколько ограниченных правах, запрещающих массовое истребление… Пока они слишком неподготовлены…Но в остальном, все как обычно…
Ирит сверкнул глазами.
– Охота? Это интересно…
– Создадим народ долгого терпения, – заметил Тилк. – Это поможет сформировать их идеологическую позицию к чужакам. Весьма сильный фактор. После этого они обычно сражаются, как львы, а мотивации для стремления к новым технологиям и вооружению… Лучше не придумать!
– Что ж, это повод для хорошего ужина, – заметил Ирит-Ри. – Приглашаю всех на мой корабль.
Глава VIII
Трое – молодой генерал, разведчик и ученый – сидели за столом в помещении под огромным куполом из звездного неба. Вокруг подрагивал полумрак, нарушаемый неровным мерцанием свечей, зажженных по старому обычаю дальних космических странствий. Этот обычай возник в самом начале эры космических полетов, когда не было сеансов виртуальной связи, а корабли были слишком малы, чтобы вместить зимние сады. Именно тогда свеча являлась единственным напоминанием о родной планете, огоньком, который символизировал родной очаг и обещал удачное возвращение.
– Что ж, нам предстоит долго работать вместе! – поднимая бокал, произнес Ирит. – Поэтому предлагаю выпить за наш союз и за великое творчество!
Все дружно чокнулись хрустальными бокалами, и под куполом раздался мелодичный, тонкий перезвон.
– Я в восторге от сроков, – начал разговор Ирит. – Ты, Тилк, меня приятно удивил. Признаюсь, Рарт говорил о гораздо более длительном процессе. Но теперь я доволен. Какие-то тридцать лет… Это сроки почти обычного проекта… И… насколько я знаю, разведка докладывает, что таких «обычных» остается все меньше и меньше…
– Сейчас работают над четырьмя, – отозвался Рарт. – Две планетки, так себе. Совсем захудалые и вялые. Остальные две – немного интереснее. Скажем так… то, чем занимаемся мы, наиболее интересное направление для всего Созвездия Гончего Пса. И надо сказать… в ближайшее время ничего более грандиозного не предвидится. Мы прочесали почти все сектора в радиусе Дебора – ничего! Придется двигаться дальше. А это уже слишком большие расстояния, совсем другие сроки, и, возможно, совершенно иные технологии или образ мыслей. Столкнемся, например, с какими-нибудь разумными рептилиями в океане. Это же скука! Совершенно неинтересно! Я бы даже сказал омерзительно!
– А я бы с удовольствием изучал, – заметил Тилк. – Иной ход развития разумной жизни… Это же потрясающе! А сейчас мы возимся с себе подобными… Это слишком просто…
– Ты отрицаешь искусство?! – спросил Ирит очень спокойно, но по его излишне спокойному тону было понятно, что он готов собственными руками задушить собеседника за подобную дерзость.
– Прошу прощения, – поспешно отозвался Тилк. – Ваше искусство бесспорно прекрасно. В нем видны грани Вселенной! Но я говорил всего лишь об изучении, всего лишь о научном подходе. Иные пути развития могут представлять интерес не для искусства, но для науки… Только это…
– Ящеры? – Ирит-Ри хохотнул. – Никогда об этом не задумывался! Но какая философия может быть с ящерами?! Это противоестественно! Если только для науки…
Рарт пренебрежительно передернул плечами и согласно кивнул.
– Да! Совершенно не понимаю, – добавил он. – Наука, наука… Зачем такая наука без конкретного применения? Сейчас мне понятен ход развития событий. Сейчас мы постигаем особый смысл, приоткрываем грани мироздания. Можно сказать, находим новое понимание в философии. Это я называю великим делом, великим искусством!.. Я до сих пор вспоминаю красоту финалов… Это действительно потрясающе… Но наука ради науки… Изучение рептилий, а может, каких-нибудь каракатиц… В этом нет полета! Это же проза, банальность, вульгарность… Ты бы, Тилк, предложил еще червяков изучать! Тебя и твой выдающийся ум бросить на такое?! Нет, это не рационально…
Тилк задумчиво отпил глоток вина и посмотрел долгим и мечтательным взглядом на пламя свечи.
– Кто знает границы рационального? – произнес он загадочно. – Кто определяет разумность?.. Мы можем судить только в пределах своего познания. Но разве мы познали Вселенную? Нет… Мы только приблизились к границам Дебора… И все… А дальше что? Неизвестность, возможно, другие законы. И не только психологии, но и физики! Мы подошли к границам – границам применения своего разума!
Ирит-Ри посмотрел на ученого долгим взглядом.
– А ты поэт… – проронил он медленно. – Никогда не подозревал, что ученые могут быть поэтами. Ты говоришь, как настоящий воин! Когда мы видим сражения… Когда наблюдаем агонию… Именно тогда нам приходят подобные мысли. Этот порог жизни и смерти… Он очень…
Ирит на секунду отвел глаза, но, помолчав, продолжил:
– …Эту тайну мы открываем снова и снова… Я недолюбливаю период подготовки, потому как в нем слишком много искусственного, просчитанного, рационального. Для меня само действие гораздо благороднее. Тогда мы уже не прячемся. Мы те, кто мы есть! И это великое откровение… Не понимаю, почему с душой философа ты пошел в ученые…
Тилк опустил глаза.
– В науке тоже есть поэзия, – едва слышно ответил он. – И, возможно, меньше рационального, чем может показаться на первый взгляд… Ведь мы всего лишь анализируем действительность… Мы изучаем!.. И только…
