– У тебя есть для нас что-то новое, Бен?
– А что вы хотите услышать? – ответил вопросом на вопрос Альварес, неохотно усаживаясь в соседнее кресло. – Не сочтите за грубость, шеф, но сейчас не лучшее время. Необходимо провести десятки допросов. Иначе нам просто не сдвинуть с места это расследование.
– Ничего, оно от тебя никуда не уйдет, – ответил Бернс и глубоко вздохнул: – Ты же сам сказал, что Элис поможет нам составить психологический профиль преступника.
– Это похоже на убийства в Саутварке, – сказал Альварес и в свою очередь тоже вздохнул. – Бенсоны неделями держали своих жертв взаперти, насиловали их, затем перереза́ли горло, после чего избавлялись от мертвых тел. Одну они закопали в саду, других – во внутреннем дворике.
– Но ведь эта девушка не была изнасилована? – спросила я.
– Вроде бы нет.
– Это единственное отличие?
– Похоже, что так, – кивнул Альварес. – Когда он убил ее, от нее оставались лишь кожа да кости. Он привез тело на кладбище Кроссбоунз, пронес через дыру в ограде, после чего подтащил к воротам, чтобы ее было легко заметить.
Бернс перехватил мой взгляд.
– Дело в том, Элис, что Моррис Клей частенько бывал в Бенсоновском хостеле: то и дело заходил. Он ни в чем не признался, но нельзя исключать, что он мог что-то знать о том, как Бенсоны калечили тела своих жертв. Кроме него, об этом никто не знал.
– Плюс те, кто участвовал в расследовании, – заметила я.
– То есть, по-вашему, это один из нас? – ощетинился Альварес.
– Просто размышляю вслух. Информация могла просочиться какими угодно способами.
На нижней челюсти Альвареса заходил желвак. Казалось, он вот-вот обрушит на меня поток отборных ругательств.
– Ну ладно, Бен, – вмешался Бернс. – Иди-ка ты лучше отсюда и займись текущими делами. – Он говорил натянуто, словно учитель, пытающийся остановить драку на спортивной площадке.
Альварес мгновенно исчез, не попрощавшись.
– Не обращайте на него внимания, – буркнул Бернс. – Он устал как собака. Работает сутками напролет с тех пор, как это случилось.
– Не слишком он любезен, вам не кажется?
– У этого бедняги очень тяжелый год. Ничего, привыкнете.
* * *
Оставив Бернса наедине с грубостью его помощника, я отправилась домой. Лола уже успела прийти и теперь пускала слезу над чашкой кофе. Не было смысла спрашивать ее, получила ли она роль. Все и так было ясно. В красном шелковом топике и короткой черной юбке она смотрелась гламурно и одновременно смешно. Я сказала ей, что, по-моему, ее не взяли по одной-единственной причине. Она затмит бедную Офелию своей слишком роскошной внешностью. Услышав мои слова, Лола просияла. Через несколько минут она окончательно пришла в себя и отправилась в ванную умыться.
– Элис, я жалкая, слезливая неудачница.
– Вообще-то видала я и похуже.
На плите стояла кастрюля с рагу. Я сняла крышку. В нос моментально ударили ароматы чеснока, приправ и красного вина.
– Я приготовила тебе ужин, – пояснила Лола. Похоже, она уже почти вернулась в нормальное состояние. Помнится, еще в школе ее депрессия никогда не продолжалась более десяти минут.
Мы ели рагу с кусочками теплого французского багета. От предложенного бокала вина Лола отказалась.
– Спасибо, еще успею выпить в пабе.
– И куда ты на этот раз?
– В Сохо. Встречаюсь с Крейгом и его друзьями. Ты тоже приглашена.
– Боюсь, я выжата как лимон. Так что извини.
– Но там будет весело! – сказала Лола, укоризненно покачав головой. – Пойдем, познакомишься с новыми людьми, оттянешься как следует.
– В следующий раз. Обещаю.
– Как хочешь. Но один парень из этой компашки как раз в твоем вкусе. Белокурый красавчик.
– Нет, спасибо, – ответила я, умоляюще вскинув руки. – Мне пока что не до мужчин.
* * *
Лола накинула на себя бордовое пальто и выскользнула за дверь.
Я огляделась по сторонам. Казалось, по кухне прокатился смерч. Ни одной чистой кастрюли. Раковина забита картофельными очистками. На безупречной в прошлом столешнице пятна кофе. Я загрузила посудомоечную машину и устранила весь этот кухонный хаос. Справившись с уборкой, вышла на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха. Было жутко холодно. На крышах автомобилей, оставленных на парковке, белела изморозь. На другой стороне улицы, на моем парковочном месте, все еще стоял микроавтобус Уилла. Внутри горел свет, занавески задернуты.
Я обулась и вышла из дома. На мой стук в окно Уилл не ответил, поэтому я взялась за ледяную ручку и открыла дверцу. Брат лежал на узкой койке, положив под голову грязную, засаленную подушку. Внутри было ненамного теплее, чем на улице. Окна уже слегка запотели. Я легонько потрогала его плечо. Уилл приоткрыл глаза, а в следующий миг замахнулся, чтобы меня ударить. Впрочем, его движениям не хватало координации, и удар пришелся в воздух.
– Не трогай меня! – сонно пробормотал Уилл. – Оставь меня в покое!
– Здесь холодно, Уилл. Пойдем ко мне.
– Дай мне поспать, – ответил брат и повернулся ко мне спиной.
– Господи! Тебе ни хрена не помочь!
Я захлопнула дверь и, сжав кулаки так, что ногти вонзились в ладони, зашагала домой. С тех пор как с братом случился нервный срыв, с ним стало невозможно общаться. Затем он вообще подсел на наркотики. Чего только не принимал! Любые, какие только попадали ему в руки: кетамин, героин, кокаин. Врачи диагностировали у него биполярное расстройство[17], но он отказался от их помощи и с тех пор занимался самолечением. Перепробовал все, что мог, чтобы избавиться от терзавших сознание демонов.
Сначала достала с полки шкафа одеяло, затем навалила полную тарелку рагу. Через пять минут снова вернулась в микроавтобус.
– Лола приготовила это для тебя.
– Лола? – недоверчиво спросил Уилл и пошевелился.
– Она какое-то время поживет у меня. Можешь прийти и повидаться с ней.
Осторожно накрыла ему одеялом ноги. Уилл уже сидел на койке, жадно поглощая принесенную еду.
– Вкусно, – пробормотал он.
– Знаю. Лола у нас по-прежнему мастер поднимать настроение едой.
Было приятно видеть, как он за обе щеки уплетает что-то существенное. Я протянула руку, чтобы убрать волосы с его глаз. Из золотистых они сделались какими-то выцветшими, оттенка сырой соломы. На висках проступила ранняя седина. Наконец Уилл все доел и отставил в сторону пустую тарелку. Его взгляд снова обрел фокус.
– Почему ты обо мне заботишься, Элис? – спросил он так тихо и таким до боли знакомым голосом, что я не сразу нашлась с ответом. – После того, что я тебе сделал? Зачем тратить на меня время?
