Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Федонин так и обомлел, а я в окно вывалился.
– Вон она! – сунулся за мной Толупанчик и радостно прикрикнул вниз:
– Бабуль! Ты чего там шныряешь? Дуй сюда. Тебя заждались.
– Разве можно? Со старушкой-то? – пожурил Федонин. – Не стыдно? Пожилой человек.
– Старушка? Вы её не видели. Сейчас убедитесь. Она фору любому из нас…
Договорить он не успел, дверь приоткрылась бережно, без стука, и к нам просунулась головка в светленьком платочке с проворными маленькими глазками – точь-в-точь внучёк, один в один Толупанчик, только морщинистей личико.
– Здрасьте вам, люди добрые! – выпалила старушка, и я вспомнил мультипликацию про колобка, там личики были и у деда, и у бабки, и у колобка конопатые и солнечные, это чуть рыжей, в общем, будто засияло в тёмном прокурорском помещении.
– Не ошиблась, кажись! – воспрошала она и к Толупанчику прижалась. – Запыхалась. Водички бы. Чего стоишь? Угощай.
Вот они, повадки толупановские, теперь понятно, почему он меня всегда опережал в столовой. Не растерялся Федонин, он уже подавал графинчик со своего стола, а стаканчик платочком протёр и на меня глянул. Я тотчас про стул вспомнил.
– Благодарствую, – ответила она и оглядела кабинет, вскидывая глаза в углы, будто чего-то искала, а не найдя, смиренно перекрестилась, опустив голову на грудь, присела. – Ты старший будешь?
Федонин смутился, заметив, как она покосилась на аквариум.
– Чего звал, мил человек?
– Бабуль, это главный следователь, – вступился Сашок. – Павел Никифорович. Он насчёт того архиепископа интересовался.
– Знамо, главный, – вскинула глазки старушка и в Федонина ими упёрлась, а глазки уже из добрых буравчиками острыми стали и засверлили старшего следователя, забуравили насквозь. – Таким великим, как наш убиенный владыка Митрофан, только самый главный человек и должен интересоваться. Говорил твой дед, Константин Мефодьич, мир его праху, что настанет тот день, когда правду захочет узнать мир. И вот оно! Свершилось! Вспомнили владыку Митрофана. Вспомнили безвинно убиенного. Благодарю тебя, Господи, что дал увидеть сейчас своими глазами! А я, грешница, уже верить перестала.
– Бабуль, – ткнулся Сашок к старушке, – ты постой. Ты послушай, что тебя спрашивать станут. Не спеши.
– А что мне спешить? – прогневилась она на внука. – Ты не встревай! Я сама вижу. Сюда я попала. К доброму человеку. Этот человек спросит, что требуется. Горя, что было причинено, уже не исправить. А я перед владыкой в неоплатном долгу. Не сберегли мы его… Я всю правду, как на духу. Вот вам крест!
И она неистово закрестилась.
– Да ты ж девчонкой тогда была, – одёрнул её Сашок. – Чего знала? В чём твоя вина?
– Одним воздухом дышала. Значит, и в ответе. А ты молчи, не с тебя спрос.
– Ивелина Терентьевна, – остановил старушку взглядом Федонин, – мне бы с вами обо всём поподробнее…
– За этим сюда и наведалась, мил человек, – отвернулась она от внучка. – Ты бы спровадил молодых-то. А уж мы с тобой одни… Чего они поймут?
– Слышали, бойцы? – сделал хмурыми брови Федонин, и мы заспешили к двери.
Глава Х
Пригнувшийся, почти бегущий человек привлёк внимание старосты кладбищенских сторожей. Как и когда тот появился, Карпыч, задремавший на скамейке у часовни, враз и не приметил. Только вывернулся жёлтый глаз луны из-под набычившихся мрачных туч, дохнуло ветром с полуночного неба, и в мёртвом покое городского погоста заметалась пугливая одинокая фигура. Близок уже был совсем, спёртое дыхание и вроде как ругань слышались. Длинный лёгкий пиджак за спиной мешал бежать, задевал, цеплялся за колючие макушки оград, да так, что порой до Карпыча долетал треск рвущейся материи, впрочем, не останавливающий беглеца. Широкополую шляпу тот придерживал то одной, то другой рукой, перекладывая нелёгкую, видно, ношу. Лица не различить, незнакомец постанывал и болезненно припадал на левую ногу.
В такие дела сразу лучше не вмешиваться, и сторож прижался к скамейке, затих, про дыхание забыв, оставаясь незамеченным благодаря разросшемуся рядом кустарнику дикой розы. Похоже, беглец спасался от преследователей? Но за ним не гнались. Мчался, обезумев от страха, никого не замечая? Однако он следовал уверенный в своей тропке и строго придерживался одного направления, хотя перед ним расстилалось безбрежное море зловещих надгробий и крестов вперемежку с редкими деревьями.
«В избу к могильщикам держит путь, – понаблюдав из своего убежища, смекнул староста. – Не иначе к Спиридонычу. Взбредёт же в голову шляться в такой час! Однако, верно, нужда?..»
Между тем незнакомец, не меняя направления, проследовал мимо притихшего сторожа, явно его не заметив, и начал удаляться.
«Спиридоныча ему не застать… – кумекал Карпыч, не сводя глаз с нежданного ночного гостя. – С вечера Матвей Спиридоныч не в себе. Перебрал по случаю большой занятости. Горячий выдался денёк. Многих грешников земле предали. Попался знакомый Спиридоныча, расстроился тот, набрался водки, обычно не баловавший, отпустил вожжи. Братва, словно покойника, его самого на плечах с глаз долой в избу снесла…»
Карпыч перевёл дух, сварганил самокрутку махорочную, ни папирос, ни сигарет его организм не признавал, засмолил не спеша, успокаиваясь, в рукав огонёк пряча. «К Спиридонычу, не к Спиридонычу, – закрутилось в его голове, – а ему, охранному старосте, знать всё следует. Тем паче, припёр тот кладь неведанную. А на погост абы с чем не заявляются в полночь да озираясь…» Он с тоской глянул на свою клюку и так и сяк повертел, палка она палкой и останется, как ни крути. «Не позвать ли Артёмку с западных ворот? – шевельнулась в глубине мыслишка, но он тут же её приструнил. – Сдюжу! Да и не станут же морду бить, если сцапают. Его как облупленного мужики знают. А ему что? Ему только убедиться, к кому поздний гость…»
Он не ошибся. Незнакомец замедлил ход, приблизившись к двери покосившейся от времени ветхой мазанки. Бросил ношу к ногам, отдышался и постучал. Барабанить ему пришлось долго, наконец в маленьком оконце появился свет керосиновой лампы, дверь отворилась и захлопнулась, его поглотив.
«Ну вот, птичка в гнезде и очутилась. А мне всё равно, где коротать, – начал подыскивать и себе удобное место Карпыч, оглядывая землянку. – Утром и разберёмся. А спьяну да со сна невесть как обернулось бы…»
Глава XI
Выйдя от Федонина, я так закрутился в тот день, что к себе в кабинет попал только к вечеру, уже в восьмом часу забежал над бумажками посидеть: чёткий Колосухин несколько раз напоминал про обобщение жалоб, и я промотался в городских прокуратурах, собирая необходимый материал; зампрокурора области не вспомнит прошлые заслуги, у него чтобы в отделе кипела работа, которая планом определена от коллегии к коллегии, а там уж занимайся, чем хочешь. Впрочем, насчёт «чем хочешь», я, конечно, загнул, чем положено, это – да.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
