Джин вдруг издает странный звук. Как будто ему не хватает воздуха. И лицо побагровело. Мне вовсе ни к чему, чтобы его хватил удар прямо здесь. Только полиции не хватало.
— Тебе плохо?
— Ну что ты, — он продолжает строить из себя крутого мачо. — Сейчас все пройдет. Спасибо, что беспокоишься.
Беспокоюсь, как же. Размечтался.
Он вытягивается на ковре. Ему хочется еще немного полежать со мной. Я не против. Люблю смотреть на свое тело, оно само совершенство. Особенно рядом с Джином, похожим на старого кита, облепленного моллюсками. Глаза бы не глядели.
— Ты что-нибудь решил?
Объяснять ничего не надо. Он прекрасно понимает, о чем я говорю.
Я не витаю в облаках. Не рассчитываю, что он бросит жену. Не жду от него хорошенькой квартирки. Даже машину не прошу. Я хочу только то, что заслужила.
— Конечно. В сентябре. Скажем, в сентябре. Тогда объявлю все официально.
Я готова прыгать, вопить во все горло. Я впервые добилась от него какой-то определенной даты. Я стану партнером в сентябре! «Агентство Джина Брауна и Лори Макс».
«Агентство Макс и Браун».
Что ж, за такое поведение он заслуживает еще немного ласки. Я переворачиваю его на спину. В этот раз дело ограничивается хрюканьем. По мне, так и слава богу.
Теперь бы дождаться встречи с Троем, сообщить ему эту новость.
Еду домой. Сентябрь, в сентябре моя жизнь изменится. Сколько я ждала этого, и вот-вот оно случится. Я повторяю, словно пробуя эти слова на вкус, на звук: «Я партнер в агентстве Джина Брауна».
Представляю, как мамаша начнет хвастаться направо и налево «своей дочерью-партнером». Но зато наконец перестанет причитать, что из меня никогда ничего не выйдет и что я помру в канаве. А может, и не перестанет. Не знаю, какого рожна ей надо, но, что бы я ни делала, она всегда недовольна. И с какой стати ей быть довольной сейчас? Всю жизнь я только и слышу: что с тобой происходит, почему ты такая ленивая, почему такая необщительная, почему у тебя такие плохие отметки, почему не поступаешь в колледж, почему не выходишь замуж, не рожаешь мне внуков? И вся эта фигня изо дня в день.
И все кончится «моей дочерью-партнером». Знаете что? Я ей вообще ничего не скажу. Обойдется.
Возвращаюсь домой к часу ночи. Она еще не спит. Тащится следом ко мне в комнату и снова заводит свою хренотень.
— Почему так долго? Мне нужно было принять ванну. Я не могла достать лекарство. Ты совершенно бесчувственная.
— Оставь меня в покое. Моя подруга только что умерла в больнице.
На этот раз она заткнулась.
Только и делает, что жалуется: «У меня рука болит, у меня под гипсом чешется». Я от этого просто на стенку лезу. Можно подумать, до нее рук никто не ломал. Иногда мне вообще кажется, что она сделала это нарочно. Поскользнулась на ступеньках, чтобы на нее обратили внимание. От нее всего можно ожидать.
Жду не дождусь, когда наконец смогу вернуться к себе.
— Ты обещала пожить со мной, пока я в гипсе.
Я сегодня позвонила врачу и попросила его снять чертов гипс. Он сказал, что придется подождать еще неделю.
Сегодня третья годовщина нашей встречи с Троем. Стоит мне вспомнить, как это было, голова идет кругом. В тот вечер я отправилась в «Чипс» одна. Выпила там стаканчик, потом огляделась. И увидела его в дверях. Черноглазый, черноволосый. Я мгновенно поняла, что между нами произойдет.
Он подошел не сразу, заставил подождать. Попросил мой телефон. Я думала, он будет тянуть время, но он позвонил на следующий день. Ему тоже не терпелось.
На первом свидании мы решили поехать в отель «Пьер», но не смогли даже выйти за порог квартиры. Просто остались дома и трахались до потери сознания.
Не могу дождаться вечера. Специально съездила в магазин «Фредерик», Трою нравится, когда я надеваю белье этой фирмы. Купила себе алый шелковый комбидресс с огромным вырезом. Потом заехала в «Бумажный мир», где нашла чудный набор оригами на тропические темы. Сложила две фигурки — мою и Троя, — лежащие голышом в гамаке под пальмами.
Мы должны встретиться в восемь. Трой пригласил меня в ресторан «Пастис». Пока я собираюсь, мать снова начинает нудить: какая же я нечуткая, кто ей подаст лекарство, как я могу бросать ее так надолго. Меня это бесит, и ничего больше.
Выбираю платье — черное, от «Клоэ», к нему золотой пояс. Когда я выхожу из комнаты, мать чуть концы не отдает: куда это ты собралась, с кем ты идешь, когда вернешься?
Прихожу в ресторан чуть раньше. Мне здесь нравится. Глядя на интерьер в желто-синих тонах, я представляю себе Лазурный берег во Франции, хотя ни разу там не была. Чем черт не шутит, вот стану партнером и поеду, и Троя с собой возьму.
Метрдотель провожает меня к столику. Сижу там одна, мужики вокруг начинают пялиться. Теперь меня это совершенно не колышет, не то что раньше.
Ну наконец-то Трой. У всех девиц сразу челюсть отпадает и слюнки текут. Я сама балдею, глядя, как он идет. Увидел меня, подошел, поцеловал. Боже, я готова улечься прямо на столе. Судя по его виду, он тоже.
— Давай не будем здесь задерживаться, — он слегка касается моей ноги. — Зачем мы вообще сюда пришли?
— Это же наша годовщина, ты забыл?
Я вручаю ему рубашку от «Барберри». Он открывает мой бумажный шедевр. Смеется, увидев наши фигурки в гамаке под пальмами.
— Подарок за мной, — говорит он, — сейчас у меня туго с деньгами.
— Не бери в голову, — отмахиваюсь я, — я не хотела от тебя никакого подарка.
Я дождалась, пока нам принесут заказанные напитки, и приступила к главному:
— Знаешь, какая у меня новость? Я прижала Джина к стенке, и он наконец-то назвал срок. Это будет в сентябре. Я стану его партнером в сентябре.
Он меня не слушал. Я посмотрела вокруг и увидела, что какая-то девица уставилась на него и пытается незаметно подать ему знак. Трой никак не реагирует, но и меня он явно не слушает. Черт, ну когда это кончится, сколько еще он будет этим заниматься? Я протягиваю руку и поворачиваю к себе его лицо. Он снова весь внимание.
— Так он сделает тебя партнером?
— Он пообещал.
— В письменном виде?
С ним все-таки не соскучишься. Такой с виду непрактичный, но иногда выскажется, как заправский делец.
— Нет.
Я представила себе, как Джин со своим жалким членом лежит голый на тряпичном коврике, словно выброшенный на берег кит, а я протягиваю ему контракт: будь добр, подпиши-ка это. Зрелище было уморительное, и я заулыбалась.
— В следующий раз подпишет. Мы были слишком заняты.
Трой вперил в меня взгляд. Его глаза полыхают темным, мрачным огнем.
