Аделаида наносит первый удар
После уроков Аделаида поймала Ивана уже во дворе школы и за руку привела обратно в класс.
– Не могу я сейчас заниматься, – жалобно сказал Иван, – я есть хочу. Когда я голодный, то могу в любой момент – хлоп на пол.
– А если поешь?
– Тогда всё в порядке. Могу хоть целый час заниматься.
Аделаида достала из портфеля свёрток, развернула – шесть бутербродов с маслом и колбасой.
«Ух ты, крокодильская дочь! – подумал Иван. – Вот свалилась на мою голову!»
– Ешь, – грозно проговорила Аделаида, – лодырь несчастный. Лунатик заспанный.
– А ты паровоз бесколёсный.
– А ты… – Но она сдержалась, иначе бы они разругались, и предложила: – Ешь на здоровье.
Чего-чего, а есть Иван умел. И если бы за это умение давали звания, то Иван был бы примерно подполковником. Так что бутерброды он уничтожил быстренько.
– Наелся?
– Ни капельки. Придётся домой идти.
– Сначала выучишь уроки.
– Не могу.
– Можешь.
Иван почувствовал, что сердце его замирает от страха, но проговорил громко и отчаянно:
– Не могу!
Аделаида крикнула:
– Можешь!
И – трах! – кулаком по столу.
Понимал Иван, что если сейчас отступит, то потом будет ещё труднее. И, закрыв от страха глаза, он крикнул:
– Не желаю!
Тишина.
Иван открыл один глаз и у самого носа увидел большущий кулак.
– Последний раз предупреждаю, – сквозь зубы произнесла Аделаида, – если ты сейчас же не станешь учить уроки, я за себя не отвечаю. Так стукну, что живым отсюда не уйдёшь!
– Ой-ой! – вскрикнул Иван и дёрнулся всем телом. – Ох! Ох! – И снова дёрнулся, ещё сильнее. – Ух! Ух! – И объяснил: – Началось. Сейчас меня часа три дёргать будет. Ох! Ох!
– Бух! – крикнула Аделаида и нанесла ему сильный удар по шее.
Иван стукнулся о стену так, что задребезжали стёкла в окне.
Он лежал на полу и думал: «Ну что, крокодилова дочь? Попало тебе? Испугалась? Не знаешь, что и делать? А я лежу себе на здоровье».
– Ну как? – спросила Аделаида. – Живой?
– Живой-то живой, – ответил Иван, – но голова совершенно не работает. Что-то в ней треснуло.
– Склеим потом. Вставай.
– Не могу.
Взяла его Аделаида за шиворот, подняла, спросила:
– Ещё стукнуть?
Иван подумал и ответил:
– По-моему, не надо.
– Я тоже так считаю. Садись. Давай тетради, учебники, ручку. Что по арифметике задали?
– Вот этого я не помню.
– Зато я помню. Упражнение сорок третье. Приготовились. Начали.
«И откуда ты свалилась на мою голову? – с тоской подумал Иван. – Хоть бы ты заболела, что ли! А если Егорушкину на неё пожаловаться? Так, мол, и так, товарищ милиционер, избили. В голове трещина. Судить таких надо!»
– Ты же совсем не слушаешь! – рассердилась Аделаида. – А ну, слушай!
«Слушаю, слушаю, – насмешливо думал Иван. – Вот вызовут тебя в милицию, послушаешь». А вслух сказал:
– Не забыть бы мне сегодня в милицию зайти. Акт составить. Об избиении. Отвечать тебе придётся.
– За что?
– Так ведь… покалечила.
– Ваня! – сказала Аделаида. – Хватит! Ведь перед всем классом договорились, что жаловаться ты не будешь.
– А я и не жалуюсь. Чего мне жаловаться? Просто милиция должна о всех хулиганах знать.
– Вань! Встань! – скомандовала Аделаида.
Иван тяжело поднялся, сказал:
– Интересно всё-таки получается. Чуть-чуть человеку голову не расколола да ещё командует!
– Вот что. – Она положила ему на плечо свою тяжёлую руку. – Хватит. Мальчик ты неглупый. Выдумывать умеешь здорово. Ну чего ты? Скоро кончишь дурака валять?
– Скоро.
– А то ведь всем надоест с тобой нянчиться. Понял?
– Понял.
– Тебе хоть немного стыдно?
– Стыдно.
– Немного, средне или очень?
– Очень.
– Больше не будешь?
– Не буду! Не буду! Не буду! – крикнул Иван, расхохотался, бросился к окну и – прыг!
Выпрыгнул!
Погоня. Снова на краю гибели
Оглядываясь через плечо, Иван видел, что Аделаида бежит за ним ровно, словно не торопясь.
– Куда? Куда? – спросил его сидевший на окне Колька.
И хотя Иван не ответил, Колька спрыгнул с окошка и помчался следом, на ходу спрашивая:
– А куда? А зачем?
Иван молчал: ему было трудно дышать.
