Теперь ей не хотелось думать о мрачном, и она приветливо улыбнулась подругам, пробираясь между столиков и кивая знакомым направо и налево.
Хелен приветствовала ее, как всегда, немного ехидно:
— Ой, как мы вырядились! Прям прынцесса. Из темного леса. Ждешь кого-нибудь?
— Шерри должна прийти.
— Отлично! Тогда садись к нам, будем ждать ее вместе.
Они болтали и смеялись, лишь один раз хлопнула дверь, и Саманта обернулась посмотреть, не Шерри ли пришла, но это оказались полицейские в форме, и девушка вновь повернулась к подругам.
Вскоре Саманта посмотрела на часы. Шерри опаздывала, и это было очень странно. Внезапно Саманта почувствовала какую-то неясную тревогу.
Что-то в этом роде почувствовали и Хелен с Лизой, потому что Хелен внезапно оборвала смех, нахмурилась и тихо спросила:
— На сколько вы договорились с Шер?
— На семь. Пора бы ей уже появиться.
— Не волнуйся, Сэм. Шерри ужасно рассеянная. Знаешь, мы с Лизой как раз говорили, как хорошо, что вы с ней дружите и живете вместе. Она сильно изменилась. Стала спокойнее. Увереннее.
Саманта вздохнула.
— Не знаю. Иногда — да, но довольно часто у нее начинается депрессия, и тогда до нее просто не достучаться.
Лиза хмыкнула, отпивая вино из высокого бокала.
— Чего ты хочешь! Этот кошмар пять лет назад, потом психушка… Да, да, Хелен, не смотри на меня так укоризненно. Это была психушка, и ничего в этом нет постыдного или страшного. После того, что пережила Шер… Сейчас ей должно быть нелегко. Снова убийство, снова эта проклятая Старая Дорога. Да еще пять лет спустя.
Саманта протестующе воскликнула:
— Но ведь пять лет назад никого не убили!
— Как сказать. То, что случилось с Шер, отчасти хуже смерти. Белинда погибла во время ужасного взрыва. А доктор Грант? Он выжил, но теперь не появляется на людях, избегает солнечного света, точно безумец или вампир…
— Он не такой!
Это вырвалось у Саманты само собой, и она с некоторым смущением посмотрела на подруг.
— Я хочу сказать, он сторонится больших скоплений людей, но это вовсе не значит, что он безумен. Многие любят уединение…
— Ага! Прям! Нет, моя милая, он именно избегает света и людей! Уж сколько раз его видели бродящим по городу по ночам. Как завидит кого, сразу прячется в тень. Ой, кто это там у кассы?
Хелен прищурилась и негромко присвистнула.
— Это же Джон Мейз! Дядя Белинды. Надо же. Обычно он не ходит в такие заведения.
Саманта с любопытством разглядывала Джона Мейза, невысокого пятидесятилетнего человека довольно хрупкого телосложения. Волосы у него были очень светлые, так что седины не было видно, а худощавое лицо было наполовину скрыто пышными пшеничными усами.
— Лиза, Хелен, вы все знаете. Говорят, он почти не общается с остальными членами семьи, почему?
— Как тебе сказать, Сэм. Поговаривали, что Джон Мейз помогал доктору Лиланду с его жуткими опытами. Он сам, конечно, все отрицает, но с семьей общаться не рвется. Кроме того, Белинда…
Дальнейшее осталось тайной, потому что в этот момент распахнулась входная дверь, и на пороге появилась Шерри Каннаган, бледная, как смерть, даже бледнее самой Смерти.
Как и подозревали Хелен и Лиза, на Шерри ужасно подействовала новость об убийстве. Девушка почти не реагировала на обращения к ней, не притронулась к еде, а в голубых глазах стыл такой ужас, что Саманту пробрала дрожь.
Потом Шерри перевела взгляд на Саманту, и тут ее прорвало. Она со слезами на глазах стала умолять подругу больше никогда не ездить в Замок-на-Холме. Лиза и Хелен аж подскочили, услышав эти слова, и Саманте пришлось все им выложить.
После этого она молча сидела, а все три подруги наперебой убеждали ее, что ради собственной безопасности она должна забыть даже имя доктора Гранта и никогда — НИКОГДА — не переступать порог этого кошмарного дома, даже близко к нему не подходить… Одним словом, когда ужин закончился, Саманта вздохнула с облегчением.
Они с Шер шли по улице, и холодный ветер то и дело норовил спутать им волосы, залезть под юбки и пробрать до костей. В довершение всего начал сгущаться туман, и тогда Шер, вздрогнув, тихо прошептала:
— Ненавижу сентябрь. Ненавижу туман. Ненавижу ночь…
Саманта покрепче перехватила подругу под руку и жизнерадостно заявила:
— Что ж, с этим надо бороться. Предлагаю отныне каждый сентябрь устраивать что-нибудь сногсшибательно-обалденно веселое.
Шерри слабо улыбнулась.
— Что же, например?
— Не знаю пока. Может быть, вечеринку для всех-всех-всех. Или поездку в Эдинбург по магазинам. Или пикник на природе.
Шерри сжалась в комок.
— Ох, нет. Пикник — это не для меня. В последний раз я была на природе, когда… ну, ты понимаешь, когда…
— Господи, Шер, прости меня. Глупый мой язык, вечно торопится вперед мозгов. И не будем ничего вспоминать, ладно?
— Спасибо.
Некоторое время они шли молча. Потом Саманта повернула голову и в просвете между домами увидела темный силуэт Замка-на-Холме. Окна в замке светились.
Она вдруг представила себя, сидящую на старинной викторианской софе. Горят свечи в канделябрах. Поблескивает хрусталь. Белоснежная скатерть. Розы в высоких вазах. Высокий темноволосый мужчина склоняется над ней.
— Могу я пригласить вас на танец, Сэм?
— Этот танец ваш, Рон…
Саманта несколько ошалело огляделась по сторонам. Видение было таким ярким и реальным, что ей очень захотелось ущипнуть себя за что-нибудь.
В этот момент раздался тусклый и мрачный голос Шерри:
— Он вампир. Или колдун. Это точно.
— Что? О ком ты говоришь, Шер?
— О докторе Рональде Гранте, разумеется. Ты же о нем думаешь?
— Возможно.
— Точно. Я вижу.
— Хорошо, я думаю о нем, но как ты догадалась?
— Ты идешь и смотришь на Замок.
Саманта испытала некоторое облегчение. Хватит с нее мистики. Еще нб хватало заподозрить Шерри в чтении мыслей на расстоянии.
— Сэм, послушай, я не могу даже подумать без дрожи о том, что ты была в этом ужасном месте! Неважно, что ты думаешь о Рональде Гранте, он все равно чудовище, пойми ты это. У него в лаборатории живут двухголовые мутанты!
— Шерри, дорогая, даже будь они трехголовыми, меня это совершенно не касается. Я имею дело только с его дворецким, Ричардом Мортоном, а работать буду только в тех комнатах, которые он мне показал. Они все очень далеко от лаборатории, честное слово.
